С 10 по 13 марта в Кишиневе проходила Евразийская региональная конференция по противодействию эксплуатации детей. В ней участвовали представительные делегации из России, Молдовы, Украины, Армении, Грузии. В российскую делегацию вошли представители Законодательного собрания Санкт-Петербурга, Генеральной прокуратуры, Министерства внутренних дел и правозащитных организаций. О проблеме эксплуатации детей и об итогах конференции 17 марта в программе «Право на защиту» рассказала директор Санкт-Петербургской Региональной общественной организации социальных проектов в сфере благополучия населения «Стеллит» Майя Русакова.

Справка«Стеллит» – профессиональная организация, работающая в четырех основных направлениях: социальные исследования, превентивные программы, социальная работа, организационное консультирование.Дата официальной регистрации региональной общественной организации социальных проектов в сфере благополучия населения «Стеллит» – февраль 2002 года, однако ключевые сотрудники организации начали совместную работу в 1996 году.Учредители организации – профессиональные социологи и психологи, проводившие исследования в области социальных последствий девиантного поведения на базе Социологического института РАН ещё с начала 1990-х годов.

Ильмира Маликова: Тема, заявленная на конференции, была воспринята ее участниками достаточно неоднозначно. Например, представители Госдумы РФ считают, что для России тема сексуальной и трудовой эксплуатации детей не является актуальной. Что вы думаете по этому поводу?

Майя Русакова: Я считаю, что проблема наоборот очень актуальна. Более того, она актуальна уже на протяжении нескольких лет. Мне кажется, что на конференции для представителей Государственной думы основная задача состояла в том, чтобы как раз познакомиться с этой проблемой. Потому что, все-таки у нас сейчас новое Законодательное собрание, а это значит, что там много новых депутатов. И поэтому я надеюсь, что состоявшаяся конференция была очень полезной для них.

Ильмира Маликова: В какой степени тематика конференции совпала с теми направлениями, которыми занимается ваша организация «Стеллит»?

Майя Русакова: На протяжении последних пяти лет мы активно занимаемся исследованиями и превентивными программами, кроме того, примерно год назад мы начали еще и консультировать и сопровождать жертв коммерческой и сексуальной эксплуатации. Эта деятельность у нас проходит в сотрудничестве с правоохранительными органами, медицинскими организациями, комиссиями по делам несовершеннолетних, а также с другими неправительственными организациями. К сожалению, сейчас мы осуществляем нашу деятельность только на территории Санкт-Петербурга, но в ближайшем будущем мы рассчитываем на то, что будем расширять ее на северо-запад, а в дальнейшем и в другие регионы Российской Федерации.

Ильмира Маликова: Расскажите, пожалуйста, подробнее о превентивных программах и социальной работе, которую вы осуществляете.

Майя Русакова: В свое время наша организация была создана исследователями этой области. И для нас важно было начать именно с исследований. Потому что иногда, с точки зрения обывателей и специалистов, проблема кажется, например, легко решаемой. Или, кажется, что достаточно сделать какие-то конкретные два-три шага, и она решится сама по себе. Именно поэтому исследовательский компонент в данной ситуации является основой для планирования превентивных программ, а также основой для реализации конкретной работы с жертвами. Потому что, в мире и в нашей стране на сегодняшний момент накоплен достаточно большой опыт, но этот опыт очень разрозненный. Поэтому для того, чтобы спланировать какие-то конкретные программы, мы опираемся в первую очередь на исследования, которые проводим сами, и на исследования, проводимые другими специалистами, причем, не ограничиваясь при этом в выборе стран. Потому что, очень часто такой хороший, позитивный опыт есть не только, например, в западных странах, но и странах Восточной Европы или Азии, в тех странах, где, например, с этой проблемой просто работают дольше. У них, соответственно, есть какие-то результаты и хороший опыт ошибок и побед, который мы и используем. Если говорить про превентивные программы, то для нас здесь основная задача – это работа со специалистами школ, колледжей, медицинских организаций, комиссий по делам несовершеннолетних, инспекторов для того, чтобы они могли грамотно идентифицировать ребенка, который относится к группе риска или который уже подвергается эксплуатации.

Ильмира Маликова: Насколько эффективны эти превентивные программы? Насколько хорошо те специалисты, с которыми вы работаете, идут на контакт и насколько они готовы следовать вашим рекомендациям?

Майя Русакова: Надо сказать, что в Санкт-Петербурге у нас сложилась очень благоприятная обстановка. И правительство, и отдельные государственные организации проявляют серьезные интерес к этой тематике. И надо отметить, что мы в своей работе ни разу еще не сталкивались с активным противодействием или, например, непониманием. Наоборот, правительство Санкт-Петербурга даже выделяет деньги для обучения своих сотрудников, например, по тематике, которая связана с коммерческой эксплуатацией детей. В частности, два года назад мы обучили всех ответственных секретарей Комиссии по делам несовершеннолетних. Этот проект именно был поддержан правительством. Кроме всего прочего, у нас создана рабочая группа, в которую входят представители Прокуратуры, Министерства внутренних дел, некоммерческих организаций и реабилитационных центров. И там всегда открыто обсуждается эта проблема. Что касается оценки эффективности, то для нас здесь есть три основных показателя. Во-первых, это обращения со стороны именно специалистов государственных организаций в ситуации, когда они, например, идентифицировали ребенка, подвергнувшегося эксплуатации. Раньше такие случаи происходили намного реже, чем сейчас, то есть сейчас люди, по крайней мере, стали узнавать жертв и осознавать рискованность ситуаций. Это первое. Во-вторых, среди самих сотрудников растет уровень, с одной стороны, понимания, а с другой стороны, ответственности. То есть, если раньше, до обучения, многие сотрудники не считают, что в сферу их компетенции и в должностные обязанности входит такая работа. А после обучения они понимаю, что дети уязвимы и что действительно это дело абсолютно каждого специалиста. В любой точке: в детской поликлинике, в инфекционной больнице, в комиссии по делам несовершеннолетних, в школе, в колледже – в любом месте любой человек может столкнуться с такой ситуацией. И от того, насколько грамотно он поведет себя, будет зависеть и судьба ребенка, и вся ситуация в целом.

Ильмира Маликова: Каким образом вы осуществляете свою социальную работу – поддержку жертв коммерческой и сексуальной эксплуатации?

Майя Русакова: Здесь у нас заключены соглашения с государственными организациями. Мы как некоммерческая организация видим свою роль в том, чтобы предоставлять, условно говоря, «лишние руки». Потому что, далеко не всегда в государственных организациях присутствует специалист, который знает и может вести такую работу. С другой стороны, мы инициируем проекты, потому что некоммерческие организации сами по себе более гибкие, более мобильные. Поэтому, если мы видим эту проблему, мы можем сами инициировать ее решение. Но все равно, я считаю, что основная ответственность лежала, лежит и будет лежать на государственных организациях и некоммерческая организация не может и никаким образом подменить. Более того, у нас нет и никогда не было таких ресурсов и возможностей. Поэтому здесь наша основная задача – это такая слаженная работа в команде. Ну, например, совместные выезды. Если мы совершаем выезд в места, где есть дети – жертвы эксплуатации, с нами едут два специалиста: во-первых, представитель правоохранительных органов, а во-вторых, специалист – представитель приюта. Потому что если мы устанавливаем, что ребенок вовлечен, например, в проституцию, для нас здесь очень важно быстрое реагирование и быстрое принятие решения об извлечении его из этой среды. Поэтому такое сотрудничество дает максимально хороший результат. Подобная ситуация бывает, когда заводится уголовное дело, где потерпевший – ребенок. Для таких случаев у нас есть соглашение, по которому наши психологи сопровождают жертву, так как правоохранительные органы заняты в первую очередь тем, чтобы наказать преступника. Вопрос же реабилитации жертвы ложится на нашу организацию. Надо сказать, что такая форма сотрудничества только формируется. Мы работаем в этом соглашении только год.  И на данный момент мы видим, что такая форма работы очень эффективна. И, с моей точки зрения, благодаря этой работе, у нас будет наказано больше преступников и при этом больше детей получат реальную помощь.