17 апреля завершилась двухдневная международная конференция  «Сотрудничество в сфере противодействия торговле людьми на территории северо-запада России, стран Балтии и северных стран», проходившая в Смольном в рамках сотрудничества правительства Петербурга и  Совета Министров Северных стран в Петербурге. Об итогах конференции в понедельник, 21 апреля,  рассказали ее участники – исполнительный директор «Сопротивления», ведущая программы «Право на защиту» Ильмира Маликова и исполнительный директор Независимого благотворительного центра помощи пережившим сексуальное насилие «Сестры» Мария Мохова.

Ильмира Маликова: Мария, на ваш взгляд, каков итог этой конференции и есть ли, вообще,смысл в проведении подобных мероприятий? Собираются представители власти и общественники и обсуждают какую-либо проблему. Есть ли ощущение, что мы вообще куда-то двигаемся благодаря этому обсуждению?

Мария Мохова: Мне кажется, смысл в проведении таких мероприятий есть. Во-первых, потому что приезжают представители разных стран в достаточно высоких чинах и рассказывают о том, что в их странах делается по проблеме, которая у нас пока еще и озвучивается-то с трудом. Это очень хорошо видно, когда организации и страны отчитываются о том, как у них осуществляется уже второй национальный план по противодействию торговле людьми и что они уже открыли столько-то убежищ, помогли стольким-то людям, провели столько-то процессов,  а нашим государственным чиновникам в ответ сказать пока нечего. Более того, они только набираются лексики, чтобы знать, как говорить об этой проблеме. Вот после этого, когда появляются общественные организации со своими инициативами, они все-таки воспринимаются как-то более благосклонно. То есть, это способствует продвижению проблемы в России.

Ильмира Маликова: Организатором конференции, которую мы посетили в Санкт-Петербурге, была общественная организация проектов в сфере социального благополучия «Стеллит». Мы хотим принести организации благодарность за то, что они уже так  долго и упорно работают в Санкт-Петербурге по этой проблеме и как раз собирают под своей эгидой представителей и общественных, и государственных организаций. Причем, не только местных, но и зарубежных. Мне кажется, эта ситуация «раскачивается» в Северо-Западном регионе во многом именно благодаря  «Стеллиту».

Мария Мохова:  Безусловно, это так. И наш московский центр «Сестры», постоянно сотрудничает со «Стеллитом». Более того, совместно мы являемся сопредставителями международной организации ЭКПАТ в России. ЭКПАТ занимается противодействием вовлечению детей в проституцию и порнографию. И, надо сказать, наша деятельность в этом направлении очень плодотворна. «Стеллит» проводит обширные научные исследования, что очень важно, так как общественные организации обычно не воспринимается как хорошие исследователи. А у «Стеллита» здесь есть приоритет, потому что они привлекают серьезные научные силы. И именно эта организация смогла привлечь правительство Петербурга к этой проблеме, чего не смогли добиться другие общественные организации. Сотрудники «Стеллита» смогли отчасти эту стену недопонимания разбить и провести конференцию в Смольном, а это действительно высокий уровень и очень хороший показатель. И, несмотря на то, что выступавшие чиновники сообщили, что у нас только десять уголовных дел, хотя на самом деле их уже сорок семь, показательно, что они поинтересовались хотя бы какой-то статистикой.

Ильмира Маликова: По вашему мнению, было ли в ходе конференции сказано что-либо действительно важное, что станет заделом для нашего совместного движения вперед в этом направлении? Были ли какие-то новации? Или это снова был пример такого заинтересованного диалога, который мы ведем с властью на протяжении вот уже нескольких лет?

Мария Мохова: Диалоги такие необходимы, безусловно, и особенно необходимо именно включение власти в эти диалоги. Лично для меня, например, очень важный момент прозвучал в отчете одного из участников, кажется, из Литвы. Было сказано: «Мы открыли три убежища и оказали помощь двум жертвам». Для меня это было просто откровением, это действительно прецедент. То есть, теперь, когда нас спрашивают, какой поток у нас планируется в убежища, мы можем смело говорить, что это неважно. Мы можем открыть три убежища и помочь при этом только двум людям, но действительно помочь. Тут очень важна позиция государства. Убежища нужно открывать не тогда, когда счет жертвам идет на тысячи, хотя у нас это так и есть, а в любом случае. Потому что это международная проблема. Поэтому важнее всего понять именно эту позицию и сделать первые шаги к реальной помощи.

Ильмира Маликова: Какими же должны быть эти первые шаги? И каковы препятствия в их совершении?

Мария Мохова: Ну, во-первых, здесь нужно говорить о повышении уровня информированности. В частности, все государственные чиновники должны знать, что существует такая проблема в России, как проблема торговли людьми. Просто знать. Но, с другой стороны, у нас часто идет проблема на уровне «забалтывания». Как только произносится слово «проституция», каждый депутат Государственной думы считает необходимым высказаться о своем негативном отношении к этому явлению. Но явление-то называется «торговля людьми». И в ней есть принудительная проституция. Поэтому в данной ситуации отношение к самому по себе явлению проституции никого не волнует. А на деле, на уровне обсуждения проблема «забалтывается» просто на уровне терминов. И, кроме того, мне кажется, что у нас нет политической воли для того, чтобы выявить как можно больше инцидентов. Я всегда привожу следующий пример –  детские приемники для детей, совершивших правонарушения.  Когда туда попадают дети, они первым делом направляются в больницу, где им делают обследования. По результатам этих обследований, 90% детей имеют заболевания, передающиеся половым путем. Казалось бы, это уже статья Уголовного кодекса. Но, когда эти данные подаются в прокуратуру, прокурор пишет: «Отказать в возбуждении уголовного дела». А  у приемника-распределителя нет такого количества юристов, чтобы представлять интересы каждого из этих детей и добиваться решений суда. Потому что эти дети рассматриваются как правонарушители. Но везде, во всех международных документах написано, что все преступления, совершенные в состоянии рабства, должны рассматриваться именно с той точки зрения, что совершались они не подневольно. Поэтому одно только выявление такого ребенка уже должно быть сигналом к тому, чтобы проводить расследование. Помимо этого, есть проблема психологического барьера. В Москве есть несколько приютов для женщин или для детей (они всегда располагаются отдельно). Но если к руководству приютов обратиться с просьбой принять девушку, которая была вырвана из принудительной проституции, практически все директора этих государственных учреждений категорически откажутся. И это уже дело совести. Да, они ведут себя не так, да, они ведут себя нагло. Но ведь существуют определенный вид поведения. И существует определенная разница между человеком, который пережил единичное сексуальное нападение, и человеком, который был вовлечен в принудительную проституцию. И люди, которые работают в приютах, должны очень четко это осознавать. Они должны знать, с кем они работают. Но, к сожалению, российские сотрудники подобных учреждений этого не знают, а поэтому боятся и просто категорически не хотят этого видеть.