В 2012 году практически по всем делам о педофилии, рассматриваемым присяжными заседателями, а их было около 15, были вынесены оправдательные приговоры. Депутаты Госдумы РФ предлагают запретить привлекать к суду по уголовным делам о жертвах педофилов присяжных заседателей. Насколько такие меры способны избавить общество от судебных ошибок в программе «Право на защиту» разбирались ведущая Ильмира Маликова и старшие юристы правозащитного движения «Сопротивление» Александр Кошкин и Тимур Чекуев.
Александр Кошкин: Если говорить о присяжных, то, как правило, это люди из одного региона, которые очень часто знают друг друга. Они живут обычной жизнью, на них могут оказывать давление, им не положена охрана. Были случаи, когда даже председатели коллегии присяжных обращались в правоохранительные органы с заявлением о попытке подкупа. Очень часто дела о педофилии завершались либо суицидом потерпевших, либо самосудом над обвиняемым. При чем все эти дела сопровождались мощной информационной поддержкой преступника со стороны СМИ.

Тимур Чекуев: Хотелось бы отметить, что особую роль играет гособвинение: как сотрудники прокуратуры подготовлены к делу, какие доводы они приводят присяжным заседателям, как они преподносят ту или иную информацию. Очевидно, что громкие, резонансные дела сопровождаются информационным давлением. Основная задача гособвинения – доказать вину обвиняемого, излагая аргументы понятным для присяжных языком. Мы говорим о юридической терминологии, об экспертизах. Доказательства должны быть понятны присяжным, поскольку они простые люди. Все мы знаем, что такое хорошо и что такое плохо. Поэтому сейчас необходимо признать, что адвокаты в данных судебных разбирательствах работают лучше. У гособвинителя не получается убедить присяжных в том, что человек виновен. Очевидно, что подготовке к делам по обвинениям в сексуальных преступлениях в отношении несовершеннолетних должно быть уделено особое внимание.

Ильмира Маликова: Состязательность процесса заключается в том, что адвокаты и гособвинитель должны произвести впечатление на присяжных заседателей…

Тимур Чекуев: Да. Тогда у них будет выбор. Мы, по факту, получаем адвоката, как правило, обладающего ораторским мастерством, использующего обычную повседневную речь, а не сухую юридическую терминологию, присущую представителям гособвинения. Мы, конечно, можем говорить об информационном фоне, о запугивании, шантаже  присяжных, но любой человек, который сидит в зале суда понимает, что рассматривается судьба несовершеннолетнего ребенка. Это особо тяжкое преступление. Один присяжный может и пойдет на сделку с совестью, но группа людей сознательно оставляющая на свободе насильника детей… Значит, гособвинение не смогло доказать вину этого человека. Значит, дело было подготовлено некачественно.

Александр Кошкин: Суд не должен превращаться в соревнование двух ораторов. В процессе должна исследоваться доказательная база, накопленная на этапе предварительного следствия.

Ильмира Маликова: Действительно, не хочется видеть театр двух актеров, поскольку мы знаем насколько ярко могут выступать отдельные адвокаты. Но и откровенную невыразительность работы гособвинителя необходимо как-то менять. Очень часто стражи законности просто бубнят непонятно кому текст обвинения. Их не понимают не только простые граждане, но порой и судьи. Необходимо с этим что-то делать, потому что, следует признать, адвокаты подготовлены лучше. Мы не говорим о том, что все приговоры должны быть обвинительными. Но сейчас получается, что никто ни в чем не виноват. Один отбубнил, другой красиво выступил, педофил был отпущен на все четыре стороны, потерпевший остался со своими проблемами, а присяжные ни в чем не виноваты, потому что они, вообще, ничего не поняли.

Александр Кошкин: Пока мы не можем обеспечить информационный вакуум и безопасность присяжных, пока мы не смогли научить гособвинение качественно и адекватно представлять доказательную базу по таким делам, мы не можем использовать при их рассмотрении суд присяжных. Потому, что страдают дети, потому что преступники выходят на свободу. Потому что нам известны десятки рецидивов со стороны преступников, отпущенных ранее на свободу присяжными заседателями.

Тимур Чекуев: И все же, мы должны говорить о том, насколько профессионально со стороны гособвинения дело было представлено суду. Присяжных 12 человек. У каждого есть свое мнение. Все понимают, что насильственные преступления в отношении несовершеннолетних аморальны и неприемлемы…

Александр Кошкин: Последняя статистика говорит о том, что, видимо, не все это понимают.

Тимур Чекуев: Я согласен с Александром в том, что есть отдельные положения в институте присяжных заседателей, которые требуют доработки. Но данный институт обеспечивает равноправие сторон. Понятно, что гособвинение не всегда может раскрыть личность обвиняемого, сказать, кто он и что совершил ранее. Но у него в руках очень мощные инструменты: криминологи, эксперты. У присяжных тоже есть права для исследования всех доказательств, в том числе, дополнительных доказательств и экспертиз. Они могут затребовать эти документы. Можно, конечно, сказать, что все присяжные малограмотны. Давайте тогда рассмотрим, скажем, образовательный ценз, хотя, возможно, это нарушает положения Конституции РФ. Можно рассмотреть разные схемы выбора присяжных заседателей. Если исходить из того, что все у нас куплены, на всех оказывается информационное давление, тогда давайте просто упраздним институт присяжных заседателей, вынесем из залов лишние скамейки, и все вопросы отпадут.

Ильмира Маликова: Нам звонят радиослушатели. Один из вопросов: почему нельзя оградить присяжных, чтобы их не видели из зала?

Тимур Чекуев: Если мы не будем видеть этих людей, как мы сможем удостовериться в том, что они вообще существуют и присутствуют в данный момент в судебном процессе. Присяжные будут выносить судебное решение, сомнения в законности которого, недопустимы. Безусловно, необходимо принимать меры по их защите, при чем не только в рамках судебного процесса, но и после того, как будет вынесено решение.

Ильмира Маликова: Еще один вопрос: как стать присяжным заседателем?

Александр Кошкин: Существуют избирательные списки, в которые входят люди старше 25 лет, которых не находятся в настоящее время под следствием, дееспособны, не ограничены в правах. Из списков компьютер производит отбор. Случаи, когда граждане сами бы обращались в суды с просьбой об участии в процессе в качестве присяжного заседателя, мне не известны.