17 июня 2009 года Совет Федерации одобрил закон, который ввел сделку с правосудием, гарантирующую смягчение наказания для состоящих в преступных сообществах лиц, согласившихся сотрудничать со следствием.
В студии “Радио России” ведущая программы “Право на защиту” Ильмира Маликова и кандидат юридических наук, адвокат Адвокатской палаты города Москвы Артур Рамазанов обсудили плюсы и минусы досудебного соглашения  о сотрудничестве обвиняемых с правоохранительными органами. 

Ильмира Маликова: На протяжении нескольких программ мы разговаривали об особом порядке рассмотрения уголовных дел, и сегодняшняя тема связана с данным вопросом. Статьи закона, связанные с особым порядком рассмотрения уголовных дел, сегодня расширяются. В этом есть свои плюсы и минусы. Прежде чем перейти к рассмотрению вопроса досудебного соглашения, давайте резюмируем наши предыдущие программы.

Артур Рамазанов: Безусловно, плюсы есть. Но, на мой взгляд, больше минусов, так как на нет сводится разбирательный процесс. Вопрос пересмотра дел, которые были рассмотрены в особом порядке, очень усечен, на практике на него, фактически, наложен запрет. Можно найти основания, но, если человек признал свою вину, никто глубоко не вникает в ситуацию. Признание вины может происходить по разным обстоятельствам: у человека может быть тяжелая семейная ситуация, либо он действительно раскаивается и хочет понести ответственность, но он может и делать это с целью скрыть другие преступления, либо дать возможность другим участникам преступления уйти от ответственности. Иногда следователи, расслабившись от того, что обвиняемый признал вину, перестают собирать другие доказательства по делу. Проходит время, доказательства могут быть утеряны, и тут человек перестает признавать свою вину, а  доказать, что он совершил преступление, становится очень сложно. Таким образом, данная система расслабляет следователей и судей, понижается качество ведения дел.

Ильмира Маликова: Как итог, понижается степень доверия к тем структурам, которые отвечают за правосудие.

Артур Рамазанов: Да, и появляется большой соблазн, как в 1937 году, добиться одного – признания человеком своей вины. Тут могут быть использованы различные способы: начиная от просто уговоров и обмана, заканчивая давлением. Я считаю такой подход неправильным. Доверие населения не только снижается, оно утрачивается.

Ильмира Маликова: Получается, что при рассмотрении таких особых дел, правосудие не имеет никаких выгод, кроме как облегчение бюджетных трат, данный фактор прочеркивали лоббисты принятого закона. Потерпевший не получает удовлетворения, он становится выключенным из процесса, а сам обвиняемый может преследовать свои цели, например, возможность уйти от более тяжелого наказания. Кроме того, применение такого особого порядка рассмотрения дел сводит на нет нашу криминологическую деятельность, она просто становится не нужной. Та криминалистическая школа, которая была создана во времена СССР, переживает очень сложные времена. 

Артур Рамазанов: Совершенно верно. Многие виды экспертиз могут уже не проводиться, но они нужны. Я думаю, что в старом УПК они были прописаны: по данным категориям дел обязательно проведение психологических экспертиз. Сейчас этого в УПК нет. Может быть, это необходимо прописать, чтобы правоохранительные органы хотя бы чем-то занимались. Доказательную баз необходимо как-то закреплять, ведь могут в последствии возникнуть вопросы о проверке данных доказательств.

Ильмира Маликова: Нужно быть уверенным, что человек не взял на себя чужую вину!

Артур Рамазанов: Естественно. Человека могут заставить взять на себя вину. Он может это сделать по причине необходимости облегчить состояние своих близких. Например, за операцию его родственника заплатили деньги, за это человек берет на себя чужую вину. Ситуаций масса! Правильно вы заметили, что мнение потерпевшего меняется в худшую сторону. Мнение потерпевшего при обычном рассмотрении дела учитывается, если он возражает, то дело не рассматривается в особом порядке. Но есть другой момент: если заключен договор о сотрудничестве, права потерпевшего полностью нарушаются – его мнение вообще не учитывается. Если потерпевший желает предъявить иск об отстаивании материальных прав, это тоже никого не интересует. Данный пробел в законе никак не урегулирован.

Ильмира Маликова: Если говорить профессиональным языком, то данный закон направлен на противодействие организованным формам преступности, путем привлечения правоохранительными органами к сотрудничеству лиц, которые состоят в организованных преступных группах и сообществах, на условиях сокращения уголовного наказания и распространения на них мер госзащиты.  По большому счету, здесь каждое слово вызывает вопросы. Досудебное соглашение о сотрудничестве направлено только на организованные преступные группы. Таким образом, исключаются кражи, мошенничество, нанесение тяжких телесных повреждений. Получается, что изнутри ищутся информаторы?

Артур Рамазанов: Данная норма была взята с американского примера. Там норму используют для борьбы с мафией. У нас опыт переняли, но, к сожалению, в России данная норма стала применяться гораздо шире. Да, действительно, раскрывать организованные группировки очень трудно, поэтому стали создавать благоприятные условия для людей, которые хотят дать информацию о своих соучастниках и ранее совершенных преступлениях членами группировки. Но эта система стала применяться у нас очень часто и не только по таким делам. Начинают проскальзывать политические моменты, встречаются и чисто экономические преступления. Любое экономическое преступление, если сумма большая, совершается группой лиц и попадает под обозначенную ранее норму. Человек заключает договор о сотрудничестве, но можно ли ему доверять?