ФПП

Генпрокуратура перенесла «на весну 2008 года» широкомасштабную проверку следственного комитета при прокуратуре РФ, намеченную на этот декабрь,пишет Newsru.com со ссылкой «Коммерсант». Источники в этих ведомствах указывают, что и назначение, и перенос проверки являются продолжением противостояния их руководителей — генпрокурора Юрия Чайки и председателя следственного комитета Александра Бастрыкина. Судя по всему, пока перевес на стороне последнего.

Источники «Коммерсанта» в Генпрокуратуре и следственном комитете утверждают, что за отсрочку проверки ведомству Бастрыкина пришлось серьезно побороться с оппонентами из прокуратуры, подключив рычаги в высших эшелонах власти. Впрочем, эскалация конфликта происходит между этими организациями уже далеко не в первый раз.

Одно из наиболее громких и скандальных противостояний между ведомствами было связано с делом арестованного 16 ноября 2007 года заместителя министра финансов Сергея Сторчака. Генпрокуратура неожиданно для многих признала незаконным второе уголовное дело в отношении чиновника, возбужденное следствием. В ответ Бастрыкин направил генпрокурору Юрию Чайке письмо, в котором выразил несогласие с отменой постановления. При этом замгенпрокурора Гринь, подписавший постановление о незаконности дела, был обвинен представителями комитета чуть ли не в фальсификации документов.

Стоит отметить, что отсрочку проверки в самом следственном комитете многие уже не расценивают как локальный успех. В прокурорских кругах уже предполагают, что проверки, скорее всего, не будет вообще, а ее инициатора Виктора Гриня могут отправить на прежнее место службы — заместителем генпрокурора по Сибирскому федеральному округу.

Что хотели проверять

Объявлено о начале прокурорской проверки СКП и его подразделений было весьма своеобразным образом — через «Российскую газету», являющуюся официальным печатным органом правительства. Издание сообщило эту новость со ссылкой на свои неофициальные источники в правоохранительных органах, однако, понятно, учитывая статус этой газеты, не доверять ее «источникам» оснований не было. Официального объявления не было — впрочем, как и о переносе проверки.

В Генпрокуратуре ее называли «плановой», хотя период деятельности следственного комитета, который собиралась проанализировать Генпрокуратура, выглядел весьма странно — с 7 сентября по 31 декабря 2007 года. Обычно проверяется годовая работа ведомств, но никак не четырехмесячная. В период проверки не сформировано даже руководство СК — у главы ведомства Александра Бастрыкина из 12 положенных ему по штатному расписанию заместителей в наличии имеется только двое. Остальные вакансии в силу разных причин он просто не успел еще «заполнить».

По неофициальным данным, прокурорам было предписано по итогам проверки «привести характерные примеры» различных нарушений — при регистрации и рассмотрении сообщений о преступлениях, при сокрытии преступлений от учета, при превышении отведенных законом сроков для задержания подозреваемых, неуведомлении родственников задержанных и т.д. Кроме того, прокурорские работники, по некоторым данным, намерены проанализировать обоснованность кадровой политики СКП, многие руководящие посты в котором заняли выходцы из ФСБ.

Также ведомство Юрия Чайки собиралось проверить, насколько «результативно» за четыре месяца расследовались резонансные преступления, не было ли фактов незаконного задержания граждан и заключения их под стражу. Итоги проверки планировалось огласить уже в феврале, на совместной коллегии руководства Генпрокуратуры и следственного комитета.

http://www.newsru.com/russia/21dec2007/sk.html
 

Межрайонный следственный отдел при прокуратуре Нижнего Тагила возбудил уголовное дело в отношении жительницы города Оксаны (фамилия в интересах следствия не сообщается). Молодую женщину обвиняют в превышении допустимых пределов необходимой обороны: из помпового ружья она расстреляла ворвавшихся в ее квартиру вооруженных налетчиков. (фото — http://www.eva.ru/)

Следователи Тагилстроевской межрайонной прокуратуры очень неохотно идут на контакт. Привычно ссылаются на тайну следствия и заверяют, что в этой истории слишком много неясного и противоречивого. И все же «Известиям» удалось узнать некоторые подробности кровавой драмы.

За день до трагических событий Оксана, ее гражданский супруг и друзья семьи (их имена следователи предпочитают не называть) выезжали на природу. Чтобы загородная поездка получилась шумной и веселой, подруга Оксаны взяла с собой помповое охотничье ружье 12-го калибра. Оружие, к слову сказать, было вполне легальным, зарегистрированным. Вволю постреляв по бутылкам, молодые люди вернулись в город, в квартиру Оксаны.

А вот события 7 декабря пока оставляют слишком много вопросов. Как рассказала следователям сама Оксана, к ней в квартиру ворвались двое неизвестных. Один из них размахивал ножом. Требования налетчиков были, в общем-то, стандартны — деньги. Но сожитель Оксаны решил дать нападавшим отпор. Завязалась драка. И когда стало казаться, что победа все же останется за разбойниками, громыхнули два выстрела. Стреляла Оксана. Из того самого помпового ружья.

Один из налетчиков по имени Александр погиб на месте. Его напарник Михаил получил тяжелейшие ранения дробью в поясницу и позвоночник. Врачи борются за его жизнь, но состояние мужчины до сих пор расценивается как крайне тяжелое.

Казалось бы, ситуация достаточно очевидна: Оксана встала на защиту супруга, а ее действия квалифицируются как самооборона. Но следователи не спешат с выводами.

— Пока даже не берусь утверждать, — заявил «Известиям» руководитель Тагилстроевского межрайонного следственного отдела Евгений Слюсарев, — что мы имеем дело именно с незаконным проникновением в квартиру и вооруженным нападением. Если принять во внимание показания Михаила, то не исключено, что «вооруженных налетчиков» хозяйка сама пригласила домой.

То есть не исключено, что произошедшее — банальная «пьяная драка». Пока уголовное дело возбудили именно по 114-й статье УК РФ — «Причинение тяжкого вреда здоровью при превышении мер необходимой самообороны». Максимально возможный срок — 1 год лишения свободы. Однако, если выживший «разбойник» не лжет, самооборона рискует превратиться в убийство на почве ссоры. А это уже и другая статья и более суровое наказание.

Антон Заритовский, «Известия»

http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3111526/

Родители пятерых сгоревших в канализационном коллекторе красноярских мальчишек в шоке. Громкое расследование гибели их детей, длившееся два года, закончилось ничем. Следователи так и не смогли понять, кто толкнул мальчишек на смерть. (фото — Известия. Ру)

С момента их гибели Красноярск — как заколдованный. Именно здесь, в одном из самых динамично развивающихся городов России, случались страшные преступления против детей.

Пятеро мальчишек — Максим Тауманов, Гагаш Мамедгасанов, Дима Макаров, Сафар Алиев и Саша Лавренов — пропали 16 апреля 2005 года. За их поисками следил не то что весь город — вся страна. В мае их останки нашли в коллекторе недалеко от их домов. Было понятно: мальчишки забрались туда, а потом там по каким-то причинам вспыхнул пожар. Шли споры: то ли они чиркнули спичкой, и в коллекторе взорвался скопившийся метан, то ли кто-то бросил туда тела и сжег их. Расследовали дело по статье «Убийство».

И вот теперь выясняется, что дело приостановлено «за неустановленностью лиц, причастных к совершению преступления». Не помогли ни дорогостоящие экспертизы, сделанные в Великобритании, ни опрос тысяч свидетелей.

Евгений Тауманов, отец Максима, не может смириться с потерей сына:

— У меня сейчас чувство глубокой обиды и разочарования. Во вторник следователи пригласили нас, родителей, и вручили уведомление о приостановлении дела. Нам говорили: «Вы не думайте, работа на этом не прекращается». На деле, считаю, если кто-то им попадется и сам во всем признается, то, может быть, его и посадят. А искать уже не будут.

Я им сказал: главная моя обида — на сотрудников Ленинского РОВД. В тот день шел референдум об объединении Таймыра, Эвенкии и Красноярского края, и милиции было не до нас. Нас футболили из кабинета в кабинет. Я с тех пор на выборы не хожу — у меня в памяти тот день.

После этой истории в Красноярске испытали новое потрясение — на горе Лыска была найдена растерзанной 5-летняя Полина Малькова. Преступник до сих пор не найден. Семья Мальковых после этого распалась. Валерий Мальков один воспитывает старшую дочку.

— Плачем, но живем, — говорит Таисия Малькова, бабушка погибшей девочки.

На днях в Красноярске узнали, что пока искали пятерых мальчишек, милиционеры наткнулись на банду педофилов. Страшная вещь: если бы кто-то не угробил пятерых ребят, в городе, может быть, до сих пор ломали бы жизни другим мальчишкам. Бывший предприниматель Игорь Акульчик, звукорежиссер Геннадий Царев и школьный учитель (!) Эдуард Ерошенко приводили детей в свои квартиры, издевались над ними и снимали этот кошмар на видео. Эта троица орудовала в Красноярске 7 (!) лет. Только когда в поисках пропавших мальчиков милиционеры прочесывали кварталы, они наткнулись на бродяжек, которые и рассказали им, где и чем зарабатывают деньги. В итоге — 136 искалеченных душ. На этой неделе Акульчик получил 15 лет, Ерошенко — 10, а Царев — 9 лет колонии строгого режима.

Но это еще не конец. 12 декабря не вернулись домой одноклассники 13-летний Игорь Паршиков и 12-летний Юра Волегжанин. А вечером 17 декабря пропали 13-летняя Вика Малахова, 14-летняя Катя Шаврова и 9-летний Сережа Буйков. К счастью, на этот раз обошлось: 19 декабря нашли Вику, Катю и Сережу, а вчера — Игоря и Юру.

— Вика и Сережа 17 декабря пошли к товарищу, — рассказала «Известиям» пресс-секретарь Железнодорожного РОВД Валерия Воронюк. — Чтобы вызвать его на улицу, бросили в окно снежок, а стекло разбилось. Дети испугались и пустились в бега.

Мама, Наталья Буйкова, подняла тревогу в 23 часа 17 декабря.

— Я и муж работали в ночную смену, — рассказала Наталья «Известиям». — В девять вечера муж звонит мне и говорит: «Дети не отвечают». Я побежала домой. Там никого.

Детей искали около 150 милиционеров. Вику и Катю нашли, когда они зашли погреться в подъезд. В эти же минуты явился домой Сережа Буйков.

— У нас большая радость, — говорит Воронюк. — Два дня прошли в страшном напряжении, а сегодня люди уже пытаются улыбаться.

12 декабря в школе N 91, где учатся Игорь и Юра, было родительское собрание. Мальчишки знали, что речь будет идти об успеваемости, которой они похвастаться не могли. 12 декабря мальчишки не пришли домой. К счастью, их удалось найти.

Хотя эти истории кончились хорошо, милиция обратилась к родителям: уделяйте больше внимания детям, старайтесь, чтобы и после школы они были заняты. А если честно, то, что все трагедии случились именно в Красноярске, скорее всего, совпадение.

Сергей Тепляков (Красноярск), «Известия»

http://www.izvestia.ru/obshestvo/article3111538/

Расследование «Известий»: За 250 рублей школьник может теперь купить себе билет на тот свет. (фото -Известия.Ру)

Два пацана на лестнице даже не пытаются спрятать шприцы. «А чего, это ж лекарство», — кривится один из них. Поднимаю упаковку — действительно, в блистерах капсулы под названием «Злотовар»*. «Вы что, их в аптеке купили?» — «Ага, без проблем». Уже позже я узнаю, что этот препарат можно купить только по рецепту. Но это не мешает тысячам наркоманов ежедневно вгонять его себе в вену.

«Надежда — мой компас земной…»

…Аптечный киоск на Люблинской улице у метро «Текстильщики» в среде местных наркоманов — место популярное. Молодежь вокруг него так и вьется. За те несколько часов, что мы просидели в засаде возле аптеки, на одну «здоровую» старушку-покупателя приходилось по 2-3 «больных» парня.

Захожу в аптеку, занимаю очередь в хвосте. Передо мною стоят двое неряшливо одетых парней. Явные «торчки». Они озираются, шепчутся и нервно пересчитывают мелочь в кулаке. Заказ называют так же — шепотом. Рука из-за прилавка протягивает им что-то в непрозрачном полиэтиленовом пакете. «Торчки» уходят довольные. Почти счастливые. День у них явно удался.

 — «Злотовар» есть? — интересуюсь я у рыженькой аптекарши и еле слышно добавляю: — Пацаны сказали, что у вас его брали.

Девушка бросает на меня быстрый взгляд. Новенький, да и на наркомана я не похож.

— Строго по рецепту, — не хочет рисковать она. Я пытаюсь уговорить, но тщетно…

— Ну чего ты так прямо-то, — шепот раздается где-то сзади. Поворачиваюсь — паренек лет 18. Среднего роста, восточная внешность. Из-под шапки торчит клок черных сальных волос. Глаза как будто с того света. — Меня бы, б…, попросил. Я бы без проблем сделал. Надя… Надюша… Надежда — мой компас земной… Мне как всегда.

Парень высыпает аптекарше гору мелочи. Та ворчит. Но беззлобно, почти любя…

Дожидаюсь чернявого на улице. Он выходит, пряча за пазухой грязного пуховика пакет. В движениях буквально сквозит нетерпение. Преграждаю ему дорогу. Парень поднимает глаза, секунду вглядывается мне в лицо и наконец вспоминает о своем обещании помочь.

— Слава, — с гордостью представляется он и протягивает сомнительной чистоты руку. — Кличка Павлин. Меня тут все знают. А «злотик» тут две с полтиной стоит (250 рублей. — А.З.).

Я протягиваю три сотни, он жестом подзывает паренька лет 14 со шрамом на губе.

— Мелкий, сделай, помоги человеку. А ты, — это он уже мне говорит, — если что, обращайся. А то Надюша видит: ты мутный какой-то. Ну и волнуется. Даже если денег нет — можно мобилу в залог оставить.

Да, среди них я действительно «мутный». Препарат «строго по рецепту» мелкий со шрамом приносит через две минуты. На удивление, несет и полтинник на сдачу. Но возвращать его не торопится.

— Ты это… денег одолжи, а?

— Забирай, — машу я рукой и нарочито не спеша ухожу от аптеки. «Мелкий» и Павлин так же медленно идут за мной. Следят. Ныряю в метро. Слава заходит следом, убеждается, что я точно собираюсь уехать, и сворачивает к батарее. Достает пакет… Здесь, в тепле, он проведет ближайшие час-полтора.

Чужие здесь не ходят

Купленный «Злотовар» — обычный анальгетик (обезболивающее). Никакой коробочки-упаковки, а уж тем более инструкции по применению мне не досталось. Только блистер с 10 светло-желтыми продолговатыми таблетками. Мелким, едва читаемым шрифтом на обратной стороне пластинки написан состав. Основной компонент лекарства — парацетамол.

Но не он нужен наркоманам. «Лакомый кусок» — гидрохлорид трамадола, вещество опийной группы. Он содержится не только в «Злотоваре». Мечта любого аптечного ковбоя — препарат «Т*» (его название мы также не публикуем по этическим соображениям). Нехитрыми манипуляциями трамадол выделяют из препарата, а потом — хоть глотай, хоть в вену. И поскольку цена дозы «злотика» (еще его называют «злой») значительно меньше, чем, к примеру, героина, на него подсаживаются самые неимущие из числа наркоманов. Наркотик для бедных.

— Львиная доля «аптечных наркоманов» — молодые люди в возрасте 20-30 лет, — рассказывает психолог реабилитационного центра «Перспектива» Ирина Соловьева. — Начинают с малого: с 2-3 таблеток. Но со временем доза растет, «чувствительность» к трамадолу снижается, и наркоману не хватает 10-15 таблеток.

Еще несколько лет назад «Злотовар» можно было купить в любой аптеке без всяких проблем. Уже тогда наибольшим спросом он пользовался у молодых людей — явно не для восстановления пошатнувшегося здоровья. Это заметили и условия продажи изменили: сейчас он должен продаваться строго по назначению врача. Но что творится в тысячах и тысячах мелких аптек и киосков, думаю, в полной мере не знает никто. «Кормушек», подобных той, что у метро «Текстильщики», в Москве тьма-тьмущая. Интернет-форумы буквально пестрят адресами аптек, где к «торчкам» относятся вполне лояльно. Их сотрудников знают в лицо и по имени.

Не помогает, а убивает

— У меня проблема, — написала на одном из форумов некая Прокша (грамматика автора сохранена). — Мой парень сидел на игле 3 года, сам бросил, переломался. 3 года он не употреблял героин. Но в последнее время стала находить у него шприцы и таблетки «Злотовар». На мои вопросы отнекивается и не хочет говорить, говорит, что я выдумываю. Поведение резко изменилось, частые смены настроения, чешится, спит неспокойно, зрачки постоянно расширены. Сегодня зашла в ванну и увидела, что в руке у него шприц…

Действительно, на «Злотовар» и подобные таблетки нередко сознательно переходят героиновые наркоманы. Они считают, что это некий промежуточный этап, помогающий ослабить зависимость от своего «убийцы». Но это миф, рожденный мечтой наркомана о здоровой жизни.

— На самом деле лекарственная наркомания не менее опасна, — продолжает Ирина Соловьева. — К тому же в лекарстве наркотическое вещество находится не в чистом виде — оно тесно связано с различными синтетическими добавками. Эффект от подобных соединений непредсказуем. И в итоге мы очень часто сталкиваемся с тем, что вылечить «злотоварового» наркомана куда сложнее, чем наркомана героинового!

Ломки у «аптечного наркомана» также не менее сильные, нежели у традиционного. Боли в ногах и пояснице, ломота в суставах, геморрой — это лишь малая часть «приятных ощущений». И так же, как героинщиков, любителей «злотика» ждет скорая смерть.

— Недавно со мной под 10 «колесами» (таблетками — А.З.), — рассказывает о своем опыте употребления «Злотовара» наркоман, известный в интернете под ником LEshiY, — произошла такая история. Шел с друзьями по улице, я периодически «залипал», а потом вдруг очнулся лежащим на земле. Вокруг народ какой-то толпится, у меня вывихнуто плечо и от удара об асфальт рассечен подбородок. Говорят, у меня пару минут наблюдались какие-то судороги, что-то вроде эпилепсии… Чего только я в своей жизни не пробовал, а такого никогда не было.

2942 факта продажи без рецепта

Мы, здоровые и «не зависимые» люди, представляем себе наркобизнес как другое измерение. Темные переулки, пакеты белого порошка в днищах автомобилей, убийства, миллионы долларов — ну полный «Бангкок Хилтон». Но вот самый настоящий наркотик практически свободно продается и покупается в обычной аптеке. Мимо нее каждый день ходят сотни людей, десятки покупают в ней памперсы для детей и капли в нос. Неужели никто из них не замечал того, что происходит? Неужели никто не обращался в милицию с требованием остановить этот беспредел? Да кто из нас поверит, что прибыльный бизнес этой аптеки не замечают ни участковый, ни постовые, ни люди из Наркоконтроля?

Почти пять лет назад была создана Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН). Многие расценили это как очередной поступательный шаг России в борьбе с общемировым злом. Репортажи о задержаниях курьеров, перекрытии каналов и изъятиях партий весом в тонны — да, все это есть, все это правда. Но правда и то, что наркотики как продавались, так и продаются. В этой сфере самой громкой акцией наркоконтролеров стала попытка привлечь к ответственности ветеринаров, которые кололи животным обезболивающее. На схватку из-за кетамина ушли сотни человеко-часов, были написаны десятки статей. Но наркотики-то продаются.

Мы обратились за комментарием относительно «Злотовара» и подобных ему лекарственно-наркотических препаратов в центральный офис Госнаркоконтроля. Оказалось, что для наркополицейских проблема не нова.

— За 11 месяцев текущего года ФСКН провела 10 381 проверку аптек и лечебных учреждений, — сказали «Известиям» в Центре общественных связей ФСКН России, — удалось установить 2942 факта нарушения правил оборота подконтрольных препаратов, в том числе — продажи их без рецептов. За этот же период мы выявили 310 преступлений, связанных с незаконной выдачей либо подделкой рецептов или иных документов, дающих право на получение наркотических средств или психотропных веществ (ст. 233 УК РФ), а также 3209 преступлений, связанных с подделкой, изготовлением или сбытом поддельных документов с целью приобретения сильнодействующих веществ (ст. 327 УК РФ).

***

Работа идет, но ясно, что усилий недостаточно. Не исключено, что нужно пересмотреть всю систему оборота подобных лекарств. Возможно, после этой публикации «точку» в Текстильщиках прикроют. Возможно, кого-то даже накажут. Но останутся другие — спрячутся, отмажутся, откупятся. И подростки всё так же будут стоять в очереди в аптеку и шепотом просить: «Надюша, мне как всегда…».

«Бери что есть и иди отсюда»

Буквально на днях волонтеры православного народного движения «Курский вокзал. Бездомные дети» произвели в аптеках контрольную закупку лекарств, запрещенных к продаже без рецептов.

— О лекарствах мы узнали от тех самых «трудных подростков», с которыми ведем работу, — сообщила «Известиям» одна из участниц акции Алиса Орлова. — Мальчишки рассказали нам, в каких аптеках они покупают наркотики, как их применяют. Судя по всему, масштабы колоссальные! Для начала мы решили проверить две аптеки — в районе станций метро «Войковская» и «Петровско-Разумовская».

Перед тем как зайти в аптеку, Алиса низко надвинула на глаза шапку. Чтоб не выделяться из массы «постоянных клиентов» — наркоманов.

— В аптеке на «Войковской» возле кассы стоял только один покупатель — девушка в рыжей куртке. Продавец на нее кричала: «Сказано — димедрола нет! Бери что есть и иди отсюда». Когда подошла моя очередь, лишних вопросов мне не задавали — продали две ампулы с сильнодействующим препаратом, и все. В этот момент кто-то тронул меня за плечо. «Сейчас арестуют», — пронеслось в голове. Но это была не милиция. Это парень с мутным взглядом просил «добавить денег».

В другой аптеке, на «Петровско-Разумовской», история повторилась. Только покупателей было больше — целая очередь.

— Когда подошел мой черед, я даже как-то растерялась. Выпалила первое, что пришло в голову: «Мне то же самое, что предыдущему… И два кубовых шприца». «Кубовые кончились, остались «двушки», идите в соседнюю аптеку», — посоветовала заботливая продавщица.

За «Надюшами» — стройная сеть сбыта

Татьяна Батенёва

Препарат, о котором идет речь в статье, как и прочие наркотические обезболивающие, должен отпускаться в аптеках строго по рецепту и подлежит так называемому предметно-количественному учету. Это значит, что в аптеках учет буквально каждой упаковки должны вести в специальном прошнурованном журнале, рецепт хранится не менее трех лет, а уничтожается только специальной комиссией по акту.

Но именно с этим препаратом нал&#1080

19 декабря на заседании правительственной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав министр внутренних дел Рашид Нургалиев предложил особое внимание, причем на государственном уровне, уделить досугу и дополнительному образованию детей и подростков. (фото — www.fondpp.org)

Рашид Нургалиев, который является председателем комиссии, подчеркнул, что в первую очередь речь идет о беспризорных, безнадзорных и малообеспеченных несовершеннолетних, которые попали в трудную жизненную ситуацию и больше других нуждаются в помощи.

Правительственной комиссии удалось в прошлом году добиться изменений в законодательной базе, оказать адресную помощь детям и «трудным» семьям. Почти на 8 процентов сократилось число преступлений, совершенных подростками. А количество несовершеннолетних участников преступлений снизилось на 11 процентов.

Однако существующие проблемы, считает Рашид Нургалиев, пока решаются медленно. На милицейском учете состоят 14,8 тысячи несовершеннолетних, имеющих судимость. И только каждый шестой из них трудоустроен. Остальные, не имея возможности найти работу самостоятельно и оказавшись без средств к существованию, вновь попадают в криминальную среду. В результате 17 процентов становятся рецидивистами. Что особенно тревожит, так это пристальное внимание к молодежи псевдополитиков, экстремистов и даже террористов.

По словам министра, ежегодно растет число подростков, совершивших правонарушение до достижения возраста уголовной ответственности. Сейчас таких ребят на учете 76 тысяч.

На заседании правительственной комиссии было подчеркнуто, что назрела необходимость создания доступных досуговых и спортивных учреждений, секций и клубов, при этом главная нагрузка должна лечь на местную власть. В стране 26 миллионов подростков, и только 450 тысяч из них посещают спортивные и другие кружки и секции. Опыт организации детского досуга и отдыха уже есть. В этом году в период летних каникул работали 5 тысяч лагерей для детей «группы риска» и подростков, состоящих на учетах в органах внутренних дел.

Решено также организовать дополнительное образование для подростков, где они могли бы овладеть рабочими профессиями. Для многих это будет и школой грамотности, ведь немало ребят просто бросили учебу.

Михаил Фалалеев,»Российская газета» — Федеральный выпуск №4548 от 20 декабря 2007 г.

http://www.rg.ru/2007/12/20/nurgaliev.html

В России по-прежнему судят тех, кто защищает себя от бандитов. В квартиру одной из жительниц Нижнего Тагила ворвались двое неизвестных, которые стали избивать ее сожителя, вымогая деньги. В ответ женщина открыла по бандитам огонь из помпового ружья. Один из грабителей получил пулю в живот и скончался на месте, а второй был ранен в поясницу и позвоночник.

Характерно, что на этот раз стражи порядка проявили поразительную оперативность, возбудив уголовное дело нет, не в отношении выжившего налетчика, а против женщины, защищавшей своего избранника и свое жилище. Ее действия квалифицированы как умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, совершенное при превышении пределов необходимой обороны. Иными словами, следователи храбро расправляются с законопослушными женщинами, защищая их от неудачливых бандитов.

Однако каким образом может быть превышена необходимая самооборона? Как говорится, это мой дом и это мое конституционное право защищать себя и свое жилище, когда рядом нет милиции. Каким способом Вы оборонялись, значения не имеет: на Вас напали, значит, в дело вступает закон боя: прежде уничтожай противника, а потом устанавливай его принадлежность. Как говорится, тут или ты или тебя. Да и что такое превысить пределы самообороны? Это когда бандиты, испугавшись, убежали, а их выследили и убили. И хотя до конца не ясны все обстоятельства дела, ясно одно: было незаконное проникновение в жилище и насильственные действия против его хозяев, включая вымогательство. И никому не приходит в голову возбуждать дело, когда некто проникает в трансформаторную станцию с надписью «не входи — убъет!» и там погибает. А почему это правило не действует в данной ситуации?

Ситуацию прокомментировала Председатель правления правозащитного движения «Сопротивление» Ольга Костина: «Этот случай является очередной иллюстрацией в наблюдаемом нами явлении по всей стране. Я приведу историю и ярче этой: сильно избитый человек лежит в больнице и узнает о том, что на него завели уголовное дело, т.к. он слишком активно защищался и нанес вред здоровью бандитов. И пока у нас нет нормального законодательства, не поможет и разрешение на ношение оружия. В первую очередь, нужно пересмотреть законы, чтобы четно живущий человек мог на них опираться. Вообще, наше законодательство уже давно устарело. Потерпевший у нас значительно меньше защищен, чем бандит. Получается, что за мешок картошки сажаем, а за наркотики — штрафуем. Это недопустимая ситуация. И мы будем бороться в новой Думе за изменение Уголовного Кодекса и Исправительно-трудового Кодекса. Возможно, мы создадим в новом парламенте постоянно действующую группу, которая будет разбирать подобные ситуации. Ведь мы живем уже не в СССР, а в другой стране. И в этом смысле мы находим поддержку и в ГУИНе, и в МВД, и в ФСБ. Всей нашей стране уже давно пора перестать лицемерить «.

И Ольга Костина, несомненно, права. Ведь что получается? Мы живем в капиталистическом государстве, о чем гордо заявляют представители нашей власти. Правда, капитализм получается у нас какой-то странный, с «коммунистическим лицом». Как известно, краеугольный камень капиталистических отношений — защита частной собственности. Посягнул — значит, никто не даст за твою ничтожную жизнь и ломаного гроша. В противном случае получается так, что мы поощряем преступность. И за спасение собственной жизни дают срок. Тем более, что она подстрелила не на улице, а в своем доме, куда они ворвались непрошеными гостями. Вывод напрашивается сам собой: кто-то хочет в очередной раз «засадить» человека для галочки за доблестно раскрытое дело. Или что некоторые законы в «шумную» эпоху 1990-х были написаны под диктовку бандитов. Но если бы преступники знали, что их могут убить, вели бы себя скромнее.

В нашей стране американское законодательство является предметом насмешек как самое нелепое в мире. Однако может стоит посмотреть сначала на себя? Ведь что получается? Женщина защищала свое жилище, свою жизнь и жизнь своего избранника, когда рядом не было никакой милиции, а ее за это же и судят! В тех же Штатах любой, проникший на территорию частной собственности без спроса хозяина, может быть убит на месте. Напомним одну малоизвестную техасскую мудрость: «Истребление бандитов приводит к тому, что они больше никого не ограбят и не изобьют». Иными словами, закон на стороне хозяина. У нас же получается, что защищают не жертву преступления, а бандита, получившего отпор. Руководствуясь такой логикой, можно уйти далеко. Пострадавшего при геройском налете на женщину — в Думу, погибшему при исполнении бандиту — Мавзолей, (ничего, Ленин подвинется, не впервой), а убийце — «вышку».

Вспомним недавнюю нашумевшую историю с Иванниковой, которая, защищая свою честь, убила насильника и которую едва не отправили за это «на зону». Согласно логике нашего правосудия, получается, что и в этом случае подвергшаяся агрессии женщина должна была радостно встретить нежданных гостей и выполнить все их требования. А заодно подождать, пока они побьют и возможно убьют ее избранника, изнасилуют и убьют ее саму и лишь потом идти в милицию в надежде на то, что она лет через сто отыщет бандитов.

По нынешнему закону пострадавшей надо было сделать так: 1) Предложить налетчикам покинуть квартиру 2) Если не помогло, то попросить еще раз, более вежливо и настоятельно. 3) Не подействовало? Наведите на бандитов ужас перспективой вызова милиции. 4) Если милиция едет слишком долго или налетчики настолько обнаглели, что не позволяют Вам воспользоваться своим же телефоном, бейте стекла в окнах и громко зовите на помощь. 5) Не вздумайте бросаться на бандитов с ножом, топором и тем более ружьем. Ибо грабитель — тоже человек, тронув которого, Вы превысите пределы самообороны. 7) Перед стрельбой проверить: зарегистрирован ли Ваш ствол. Маразм? Разумеется. Правда, жертвой этого маразма может стать каждый из нас. Ситуация зашла настолько далеко, что она требует немедленного вмешательства Общественной палаты и Уполномоченного по правам человека.

Возникает впечатление, что кое-кто, руководствуясь логикой советских времен, пытается проводить прежнюю политику: на тебя нападают, а ты не сопротивляйся, отдай всё, что хотят, а потом с того света подай на них в суд. Как говорится, «расслабься и получи удовольствие». Однако сегодня это уже вряд ли пройдет. Как известно, даже в этом случае, «лучше сидеть, чем лежать» или согласно техасской пословице, пусть меня лучше судят двенадцать, чем несут шестеро.

Создается впечатление, что подобное «самоуправство» кого-то сильно раздражает, поскольку показывает эффективность оружия как средства самообороны. Ведь что нам говорят противники легализации короткоствольного оружия? Дескать, перестреляют пол страны! Простите, но ведь у нас некоторые бандиты вооружены не хуже спецназа, а вот нормальный человек на улице зачастую оказывается беззащитным. Однако пока необходимого закона нет, законно приобретенное оружие должно быть в каждом доме и тогда разгулу преступности будет нанесен сильный удар. Кому охота получить заряд картечи или пулю за какой-то паршивый компьютер или телевизор?

Какова же перспектива этого дела? Хочется надеяться, что его закроют за отсутствием состава преступления. Если нет, то потерпевшей, отбившейся от бандитов, которую могут сделать жертвой российского правосудия, стоит добиваться рассмотрения своего дела судом присяжных. Иначе нельзя исключать обвинительного приговора, что в нашей истории уже случалось.

Вообще же, дело надо поставить по-другому: женщину надо наградить орденом за мужество и сделать национальным героем. Ведь что получилось? Она защитила не только себя, но и своего избранника от отбросов общества. Это ли не геройство? Это ли не подвиг? Это ли не пример для подражания нам, мужчинам?

Сергей Балмасов, Ньюсинфо.Ру

http://www.newsinfo.ru/articles/2007-12-19/crimel/37148

МВД России активно участвует в реформе уголовно-процессуального законодательства. В ближайшее время следователи милиции применят на практике процедуры ускоренного и упрощенного досудебного производства. Начальник ВНИИ МВД России генерал-майор милиции Сергей Гирько считает, что новая форма следствия позволит правоохранительным органам более эффективно вести борьбу с массовыми преступлениями в России, не нарушая при этом охраняемые законом права и интересы граждан-участников процесса. (фото — www.mvd.ru)

Расследование уголовных преступлений в России затягивается порой не на месяцы, а на годы. Причем, даже простые дела, не требующие экспертиз, приобщения дополнительной информации, показаний свидетелей, должны пройти все стадии уголовного производства. По информации МВД, в 2006 году число преступлений, по которым предварительное следствие необязательно достигло 2, 43 млн., а доля преступлений небольшой и средней тяжести в общей структуре преступности Российской Федерации увеличилась с 55,2 до 63,1 %. Это почти 2/3 валового показателя.

Очевидно, что расследовать, то, что установлено фактами и не отрицается правонарушителем — занятие неблагодарное. По решению Министра внутренних дел РФ Рашида Нургалиева в Министерстве была создана группа по разработке модели сокращенного досудебного производства и проекта федерального закона, который должен закрепить изменения в правовом поле. В течение 2007 года Всероссийский научно-исследовательский институт МВД России проводил фундаментальное научное исследование проблемы. Ожидается, что работа будет завершена одновременно с принятием Федерального закона о введении унифицированного досудебного производства. Сроки принятие закона туманны. Между тем, Сергей Гирько 21 ноября на пленарном заседании Общественной палаты РФ счел необходимым озвучить некоторые результаты научно-практической деятельности и рассказал о возможных изменениях в следствии.

«Представляется, что возможность сокращенного производства должна быть предусмотрена по всем очевидным преступлениям небольшой и средней тяжести, максимальное наказание за которые составляет не свыше 5 лет лишения свободы», — отмечается в докладе Гирько. — «Одним из условий применения сокращенного производства также должно быть отсутствие обстоятельств, указывающих на невозможность его окончания в короткий срок. Кроме сложностей в доказывании такими обстоятельствами могут быть: большое число потерпевших или свидетелей, необходимость производства длительных ревизий, экспертиз и т.д. Кроме того, нужно ввести большее число средств доказывания, менее сложных по процедуре фиксации. Следующим условием применения сокращенного производства является, по нашему мнению, отсутствие обстоятельств, указывающих на необходимость применения мер процессуального принуждения»

По словам Гирько, при подготовке поправок в уголовно-процессуальное законодательство, широко изучался зарубежный опыт «полицейского дознания» Франции, Италии, Бельгии, Австрии, Великобритании, США. В большинстве зарубежных стран наряду с обычным порядком уголовного судопроизводства существует и порядок, отличающийся от него большей простотой и ускоренной процедурой. Предполагается, что дела этой категории будут возбуждаться путем письменного поручения начальника органа дознания произвести досудебную подготовку в сокращенной форме. Срок сокращенного производства, по мнению Гирько, должен составлять не более 15 дней.

Принятие Федерального закона об унифицированном досудебном производстве, безусловно, позволит разгрузить следственные отделы правоохранительных ведомств. Между тем, уже сейчас есть основания полагать, что применительная практика ускоренного дознания, потребует жесткого контроля. Некоторое время назад к юристам правозащитного движения Сопротивление» обратился гражданин Ломков (фамилия изменена), которой обвинялся в краже продуктов из супермаркета. Молодой человек вошел в магазин со своими продуктами, купленными некоторое время назад в другой торговой точке, и, поскольку не был уверен в надежности камер хранения, прошел с ними в зал. На выходе из магазина, расплатившись с кассиром за приобретенный товар, Ломков был задержан охранниками магазина. Чека на продукты, купленные ранее у него с собой не было. При приезде сотрудников, охранники вернули продукты Ломкову и он был официально осмотрен милиционерами. Осмотр и изъятие происходило с грубейшими нарушениями требований УПК РФ. В ходе осмотра были изъяты приобретенные товары, товары принесенные Ломковым в магазин, и ряд других продуктов неизвестно каким образом оказавшихся в пакете. По данному факту был составлен протокол и возбуждено уголовное дело. Уверяя в своей невиновности, Ломков обратился в «Сопротивление». Юристами движения был обжалован ряд следственных действий и выдвинуты ходатайства об их проведении, в том числе допросе кассира, понятых и сотрудников милиции, предоставлении документов на товар. В суде, казалось бы простое дело, не требующее длительного следствия, отвечающее всем критериям ускоренного дознания, развалилось. Прокурор вернул дело в милицию, где оно было прекращено.

Комментарий

Денис Долматов, Юрист Общественной приемной правозащитного Движения «Сопротивление»

В данный момент срок дознания составляет 30 суток. Перед каждым дознавателем стоит ежемесячный план передачи уголовных дел в суд. В связи с нехваткой квалифицированных сотрудников в дознании зачастую работают люди без высшего образования и даже студенты. Если дело не перспективно для передачи в суд, из дознания в следствие оно зачастую поступает без единого следственного действия. Закон позволяет дознавателю, при желании и возможности передавать дело в суд и раньше установленного 30-дневного срока

Существует реальная опасность, что сокращение сроков расследования и упрощение досудебного производства, может привести к спешке и даже гонке за статистическими показателями МВД и, соответственно, к сильному снижению качества расследования преступлений. Для эффективности досудебного производства, дознаватель должен получить больше функций и возможностей на начальной стадии работы по делу. Что касается зарубежного опыта в данной сфере, то он очень полезен российской судебной и правоохранительной системам, как пример, но пока неприменим для нашего судопроизводства.