Почему правозащитники вступаются за малолетних преступников, требуя гуманизации, но не замечают проблем потерпевших? Ответ на этот вопрос искали участники онлайн-эфира «Они же дети. Что делать с малолетними преступниками?» Медиагруппы «Патриот» и Федерального агентства новостей.

Модераторами дискуссии выступили генеральный директор ФАН Евгений Зубарев и журналист Артемий Галицын.

По данным экспертов, в России прогрессирует опасный для всего общества тренд: все больше детей до 14 лет (возраст привлечения к уголовной ответственности) становятся настоящими преступниками. При этом реальной возможности призвать их к ответу за содеянное не существует. Система профилактики и перевоспитания детей в России так и не была создана, вместо нее развилась бандитская субкультура, известная под аббревиатурой АУЕ. Подростки облагают данью школы, культивируют преступные порядки, издеваются не только над сверстниками, но и над учителями.

Снижение возраста уголовной ответственности

Первым гостем онлайн-конференции стал сенатор, заслуженный юрист Алексей Александров, по словам которого в России необходимо снизить возраст уголовной ответственности до 12 лет за особо тяжкие преступления, так как иногда дети ведут себя как настоящие садисты.

«Прежде всего, эти вопросы должны поднимать ученые. Должны обсуждать их на научных конференциях и предлагать парламенту, президенту. В СССР подростковая преступность тоже была очень острым вопросом, тоже были очень тяжкие преступления, которые совершали подростки, молодежь. Но в те времена большое значение придавалось уголовно-превентивной политике, то есть предупреждению, воспитанию детей в школе, коллективе, семье. Тогда детей учили доброте. Сейчас же этому не придается такое значение, хотя рассматривается вопрос, чтобы возложить обязанность по воспитанию на начальную и среднюю школу», — пояснил гость.

Он также уверен, что дружественное к ребенку правосудие — это, конечно, правильно и хорошо, однако оно может привести только к росту подростковой преступности. Александров говорит о необходимости правильного воспитания и предупреждения преступлений.

«Нужно, чтобы ребенок боялся жесткой ответственности за свои поступки, чтобы он понимал, что такое преступление. Поэтому надо заниматься правовым просвещением, начиная с детских сказок. Есть прекрасные сказки Пушкина… Воспитывая, читая сказки, необходимо говорить, что это плохо и больно. Это поможет правильно воспитать детей, чтобы они не были отморозками», — продолжил Александров.

Сенатор признал: среди подростков есть психически больные люди, которых необходимо изолировать от общества. Он также напомнил о существовании специальных учебных заведений закрытого типа, где дети до 14 лет, совершившие особо жестокие преступления, могут быть изолированы.

«Можно усиливать в законе помещение опасных для общества лиц. Это не считается лишением свободы, это специальные интернаты, где физически такие дети не могут причинять тяжкие действия. Это тоже относится к профилактике преступлений. Нужно разбивать опасные коллективы, работать индивидуально, переубеждать. Тех, кого не переубедить, изолировать. То есть этим надо заниматься, опускать руки нельзя», — отметил собеседник ФАН.

Гуманизация провоцирует чувство безнаказанности

Следующим гостем стал бывший сотрудник уголовного розыска Москвы Игорь Гришаков. По его словам, сложность работы сотрудников правоохранительных органов с подростками-преступниками заключается в том, что для проведения следствия необходимо, как минимум, приглашать педагогического работника или родителей.

«Проводить оперативно-розыскные мероприятие в их отсутствие запрещено, так как это будет расценено как превышение должностных полномочий. Сейчас максимально усложнено со стороны прокуратуры, следственного комитета. Это особый контроль. Но вообще, я резко отрицательно отношусь к гуманизации — это развращает и позволяет чувствовать себя безнаказанным. У меня два малолетних преступника, одному 18 через пару месяцев, другому через полгода. Отобрали у девочки фотоаппарат, но отделались штрафом», — поясняет бывший следователь.

В работе с молодыми преступниками Гришаков предложил использовать опыт Европы или Советского Союза, с довольно жесткими, порой даже исключительными мерами.

«У нас сейчас вводятся повсеместно суды присяжных. Если суд будет принимать решение не только по малолетним, но и по взрослым, но опираясь на квалифицированное мнение большинства.… Фраза «Они же дети» неприменима в таких случаях. Давайте исходить из профилактики, все правозащитники будут ссылаться на общество, на родителей, но только не на детей. Необходима профилактика. Я застал пионерию, дети были заняты, не было времени бегать по двору и кричать “АУЕ”», — заключил эксперт.

Алексей Лобарев

Сегодня российские суды довольно лояльно относятся к подростковой преступности и это вызывает много проблем, считает Алексей Лобарев, руководитель ассоциации профсоюзов полиции, ветеран МУРа.

«Почему суды так делают, я не знаю. На учет ставят много, где-то 127 тысяч подростков. Сегодня идет гуманизация по отношению к молодежи. Мы мало ими занимаемся, хотя они все сидят в Интернете, участвуют в протестных движениях. 67% преступлений совершают подростки от 16 до 17 лет. Они бездельничают, не знают, чем заняться. У нас нет как раньше, комсомола, молодежных формирований, особенно в глубинке. А надо ими заниматься. Я посещаю колонии для несовершеннолетних, их сейчас 23 (колоний), а было 48. За 10 лет стало меньше почти в 2 раза», — утверждает полковник в запасе.

По его словам, осужденные подростки очень жалеют, когда попадают в колонии, они задаются вопросом — зачем я это совершил, поддался коллективному влиянию? И ведь действительно, по статистике более 40% подростков совершают преступления в группе.

«Есть плюсы и минусы от ужесточения законодательства в отношении несовершеннолетних. Когда делают группой, адвокат говорит — возьми всю вину на себя. И получается, что один человек совершил преступление, они (молодые преступники — Прим. ФАН) этим с удовольствием пользуются. Таким образом распределяется ответственность. Но когда наступает время расплаты, они плачут, просят прощения», — продолжает Лобарев.

Он же привел в пример ситуацию, когда за тяжкое преступление молодой человек отправился в исправительное учреждение и в первом же письме своему брату рассказал, что в тюрьме получает питание, одежду и даже какие-то развлечения.

«Потом брат получает письмо и через пару дней совершает преступление. Напал на почтальона, забрал деньги и с радостью попал к брату в тюрьму…. Мы смотрим, и это обидно. Сегодня мы порой проходим мимо людей, которых они обидели. Давайте не о тех поговорим, кто совершил, а о пострадавших. Правозащитники должны убрать это модное направление сразу писать репортажи, ловить хайп. А потерпевший? Полицейский бывает виноват, а СМИ из одного случай вывернут так, будто все полицейские плохие», — поясняет эксперт.

Мнение юриста

Ведущий юрист Фонда поддержки пострадавших от преступлений Александр Кошкин считает, что в России о преступниках говорят чаще, чем о жертвах преступлений. При этом гость выразил уверенность, что высокая преступность среди молодежи может быть связана с отсутствием должного образования.

«Каждый третий ребенок не учился или не работал. До 70% от общего числа привлекаемых к ответственности находились в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Возраст первой пробы за последние пять лет снизился с 17 до 12,5 лет. Надо начинать с этим бороться. Есть еще одна проблема, приведу пример с моим товарищем. Он был привлечен к уголовной ответственности, он заступился за инвалида в сельской местности, у инвалида-хулигана отобрали телефон, он отсидел. Вышел и в течение 1,5 лет ни я, ни мои знакомые, ни он сам не могли его устроить даже грузчиком в «Пятерочку». О какой ресоциализации заключенного может идти речь? Система сама толкает человека обратно», — подчеркнул юрист.

При этом Кошкин не против сокращения возраста привлечения к уголовной ответственности, но только в случае, если преступниками впоследствии будут реально заниматься.

«Есть 111 статья — тяжкий вред здоровью. За тяжкий вред, который повлек смерть, нет нижнего предела и это абсурд. Ни в одном кодексе такого нет. Когда декриминализировали побои, в московском метро появились наклейки, в которых было сказано, что раньше было лишение свободы, а теперь штраф в 30 тысяч рублей. Прокуратура говорит, что это профилактика, но мы понимаем, что она какая-то кривая», — продолжает гость.

Напомним, 1 июня в Красноярском крае нашли убитой 12-летнюю девочку из поселка Нижняя Коя Шушенского района. За два дня до этого она ушла гулять на детскую площадку. Ее нашли в заброшенном пожарном резервуаре глубиной около трех метров. Как впоследствии выяснилось, банда малолетних отморозков несколько лет беспрепятственно терроризировала весь поселок, совершив в итоге изнасилование и убийство девочки.

Федеральное агентство новостей