Новости

Мать убитой в 2002 году в Стерлитамаке 17-летней Светланы Карамовой встретилась с Председателем Следственного Комитета при Прокуратуре РФ Александром Бастрыкиным. На встрече с главным российским следователем шла речь о возобновлении расследования громких преступлений, которые так и остались нераскрытыми по вине местных следователей.

17-летняя Светлана Карамова была убита в 2002 году в городе Стерлитамак Республики Башкирия, а 15-летняя Елена Александрова в том же 2002 году в окрестностях села Акбердино Республики Башкирия. В преступлении в отношении Светланы Карамовой, по мнению правозащитников и родителей девушки, есть основания подозревать одного из руководителей местных органов внутренних вед. К убийству Елены Александровой причастен сын главы района. Несмотря на очевидные улики два преступления до сих пор остаются не раскрытыми. Уголовные дела то возбуждались, то прекращались, из дел исчезали важные улики.

Председатель Следственного Комитета при Прокуратуре РФ Александр Бастрыкин намерен жестко разобраться с преступным бездействием местных следственных органов. Дела Светланы Карамовой и Елены Александровой стали главной темой для изучения на коллегии СКП. Было установлено, что следователи свою работу не выполнили. Были допущены процессуальные и иные нарушения закона.

«Я высказала мнение, что следователи, расследовавшие дело — преступники! — говорит участвовавшая в совещании мать Светланы Карамовой Ольга Александровна. — Александр Иванович Бастрыкин согласился, как с этим, так и с тем, что работа по расследованию дела всеми следственными органами была просто провалена!».

Виновные в развале двух уголовных дел не понесли никакого наказания. Следователь прокуратуры, который загубил дело, в настоящее время работает в прокуратуре Башкирии начальником  отдела по борьбе с коррупцией. Между тем, Ольга Карамова предоставила главе СКП показания одного из правозащитников, занимавшегося этим делом на ранней стадии, который утверждает, что за закрытие этого дела было заплачено 100 тыс. долларов прокурору города Стерлитамака. У него есть аудиозапись, но он побоялся ее пока обнародовать.

Александр Бастрыкин внимательно выслушал потерпевшую и взял материалы для ознакомления. Следственному Комитету Башкирии дан один месяц, по истечении, которого главе СКП должен быть дан четкий и подробный отчет о том, что сделано для расследования преступлений.

Юрий Голов, «Сопротивление»

12 марта 2010 года Мещанский районный суд города Москвы, рассмотрев иск Председателя Совета при президенте России по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Эллы Памфиловой к Члену Совета Общественной палаты РФ, Председателю Правления правозащитного движения «Сопротивление» Ольге Костиной вынес решение отказать в его удовлетворении. «Сопротивление» публикует полный текст вступившего в силу судебного решения.

Напомним, хронологию событий, предшествовавших судебному разбирательству.

15 октября 2009 года Элла Памфилова заявила, что подаст в суд на Ольгу Костину и потребует признать несоответствующими действительности и порочащими ее честь, достоинство и деловую репутацию сведения, содержащиеся в статье «Памфилова сдала назад», опубликованной в «Независимой газету» 9 октября 2009 года. Ольга Костина, комментируя ситуацию вокруг статьи журналиста Подрабинека «Как антисоветчик антисоветчикам…», в которой автор по мнению многих оскорбил чувства ветеранов, и вмешательством в острый общественный дискус Председателя Совета при президенте России по правам человека Эллы Памфиловой, обещавшей обратиться от имени Общественного Совета в Прокуратуру в защиту Подрабинека,  в частности, заявила: «Госпожа Памфилова уже сделала заявление от имени совета, которое оказалось — будем называть вещи своими именами — подложным. Потому что оно не было согласовано со всеми членами совета. А уважать мнение большинства гражданка Памфилова, видимо, не считает для себя возможным».

Обращаясь в суд, Памфилова просила обязать редакцию газеты опубликовать опровержение оспариваемых сведений и взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей с каждого.

12 марта суд расмотрел иск Эллы Памфиловой и принял решении отказать в его удовлетворении. «Сопротивление» публикует полный текст вердикта.
 
                                                       РЕШЕНИЕ

 12 марта 2010 года город Москва

                                             Именем Российской Федерации

Мещанский районный суд города Москвы в составе председательствующего судьи Кирилиной О.Ю., при секретаре Шаронове М.В., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело № 2-1442/10 по иску Памфиловой Элла Александровны к Костиной Ольге Николаевне, ЗАО «Редакция «Независимой газеты» о защите чести, достоинства и деловой репутации, компенсации морального вреда,

УСТАНОВИЛ:

Памфилова Э.А. обратилась в суд с иском, в котором просила признать несоответствующими действительности и порочащими ее честь, достоинство и деловую репутацию сведения, содержащиеся в статье под заголовком «Памфилова сдала назад», опубликованной в газете «Независимая газета» 09 октября 2009 года, а именно:

«Госпожа Памфилова уже сделала заявление от имени совета, которое оказалось -будем называть вещи своими именами — подложным. Потому что оно не было согласовано со всеми членами совета. А уважать мнение большинства гражданка Памфилова, видимо, не считает для себя возможным».

Также истец просила обязать редакцию газеты опубликовать опровержение оспариваемых сведений и взыскать с ответчиков компенсацию морального вреда в размере 100 000 рублей с каждого.

В судебном заседании представители истца явились, исковые требования поддержали в полном объеме.

Представитель ответчика ЗАО «Редакция «Независимой газеты в судебное заседание явилась, исковые требования не признала по мотивам, изложенным в письменных объяснениях на иск.

Представитель ответчика Костиной О.Н. в судебное заседание явился, возражал против удовлетворения заявленных требований, указывая на их необоснованность и противоречие действующему законодательств по мотивам, также изложенным в письменных объяснениях.

Выслушав стороны, исследовав письменные материалы дела, суд считает, что исковые требования удовлетворению не подлежат по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 152 ГК РФ гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его честь, достоинство и деловую репутацию сведений, если распространивший такие сведения не докажет, что они соответствуют действительности.

В соответствии с п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 февраля 2005 года № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» обстоятельствами, имеющими в силу ст. 152 ГК РФ значение для дела, являются факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений и несоответствие их действительности.

Под распространением сведений, порочащих честь и достоинство граждан или деловую репутацию граждан и юридических лиц, следует понимать опубликование таких сведений в печати, трансляцию по радио и телевидению, демонстрацию в кинохроникальных программах и других средствах массовой информации, распространение в сети Интернет, а также с использованием иных средств телекоммуникационной связи, изложение в служебных характеристиках, публичных выступлениях, заявлениях, адресованных должностным лицам, или сообщение в той или иной, в том числе устной, форме хотя бы одному лицу. Сообщение таких сведений лицу, которого   они  касаются,  не  может  признаваться  их  распространением,   если  лицом,сообщившим данные сведения, были приняты достаточные меры конфиденциальности, с тем, чтобы они не стали известными третьим лицам.

Порочащими, в частности, являются сведения, содержащие утверждения о нарушении гражданином или юридическим лицом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении в личной, общественной или политической жизни, недобросовестности при осуществлении производственно-хозяйственной и предпринимательской деятельности, нарушении деловой этики или обычаев делового оборота, которые умаляют честь и достоинство гражданина или деловую репутацию гражданина либо юридического лица.

Не соответствующими действительности сведениями являются утверждения о фактах или событиях, которые не имели места в реальности во время, к которому относятся оспариваемые сведения.

При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом.

Согласно п. 9 указанного Постановления обязанность доказывать соответствие действительности распространенных сведений лежит на ответчике. Истец обязан доказать факт распространения сведений лицом, к которому предъявлен иск, а также порочащий характер этих сведений.

Как установлено в судебном заседании и подтверждается материалами дела, в газете «Независимая газета» от 09 октября 2009 года на странице 3 опубликована статья Игоря Милютина под заголовком под заголовком «Памфилова сдала назад», содержащая следующие сведения:

« А член Общественной палаты Ольга Костина считает, что намерению Эллы Памфиловой не следует придавать большого значения «Госпожа Памфилова уже сделала заявление от имени совета, которое оказалось — будем называть вещи своими именами — подложным. Потому что оно не было согласовано со всеми членами совета. А уважать мнение большинства гражданка Памфилова, видимо, не считает для себя возможным»».

Принимая во внимание имеющуюся в материалах дела газету, объяснения сторон, суд считает установленным факт распространения в газете «Независимая газета» оспариваемых сведений о Памфиловой Э.А.

В соответствии со статьей 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статьей 29 Конституции РФ, гарантирующими каждому право на свободу мысли и слова, а также на свободу массовой информации, позицией Европейского Суда по правам человека следует различать имеющие место утверждения о фактах, соответствие действительности которых можно проверить, и оценочные суждения, мнения, убеждения, которые не являются предметом судебной защиты в порядке ст. 152 ГК РФ, поскольку, являясь выражением субъективного мнения и взглядов ответчика, не могут быть проверены на предмет соответствия их действительности.

Таким образом, критерием отличия имеющих место утверждений о фактах от оценочных суждений (мнений, убеждений) является возможность проверки таких сведений на предмет соответствия их действительности.

Анализируя содержание оспариваемых истцом фрагментов статьи, суд считает, что фрагмент, также в тексте статьи «Памфилова сдала назад», является оценочным суждением, выражением субъективного мнения и взглядов ответчика Костиной О.Н., не является утверждением о фактах или событиях и не может быть проверен на предмет соответствия действительности, в связи с чем, не подлежит опровержению в порядке ст. 152ГКРФ.

Также анализируя содержание оспариваемого истцом фрагмента статьи, суд приходит к выводу, что он не содержит сведений не соответствующих действительности и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию истца, поскольку не содержит утверждений о нарушении истцом действующего законодательства, совершении нечестного поступка, неправильном, неэтичном поведении.

Кроме того, суд учитывает, что в соответствии со статьями 3 и 4 Декларации о свободе политической дискуссии в СМИ, принятой 12 февраля 2004 г. на 872-м заседании Комитета Министров Совета Европы, политические деятели, стремящиеся заручиться общественным мнением, тем самым соглашаются стать объектом общественной политической дискуссии и критики в СМИ. Государственные должностные лица могут быть подвергнуты критике в СМИ в отношении того, как они исполняют свои обязанности, поскольку это необходимо для обеспечения гласного и ответственного исполнения ими своих полномочий.

Также суд принимает во внимание положения статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, и считает, что свобода выражения мнения распространяется не только на «информацию» и «мнения», воспринимаемые положительно, считающиеся неоскорбительными, но и на негативные, воспринимаемые отрицательно и даже оскорбительные, с учетом допустимых законом или нормами морали ограничений, не нарушающие при этим права, свободы и законные интересы других лиц, поскольку указанное является требованием свободы мнений, либерализма в демократическом обществе.

Суд соглашается с доводами ответчиков о том, что сама статья под заголовком «Памфилова сдала назад» представляет собой обсуждение определенного вопроса (касающегося действий А. Подрабинека) с изложением мнений различных политических, общественных деятелей, в т. Ч. Костиной О.Н., по заданному статьей вопросу.

Доводы истца о несоответствии оспариваемых сведений действительности и их порочности направлены лишь на оценку изложенных в фрагменте статьи действий и взглядов истца, а также на оценку субъективного мнения ответчика.

Также отказывая в удовлетворении требований истца, суд исходит из того, что в соответствии с п.6 ст. 152 ГК РФ заявитель вправе обратиться в суд с заявлением о признании распространенных сведений не соответствующими действительности, если установить лицо, распространившее сведения, порочащие честь, достоинство или деловую репутацию гражданина, невозможно.

Учиты&

8 апреля Общественная палата РФ при поддержке правозащитного движения «Сопротивление» провела расширенное заседание, посвященное проблемам потерпевшего в судебной и правоприменительной практике. В мероприятии приняли участие Председатель Следственного Комитета при Прокуратуре РФ Александр Бастрыкин, Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова, депутаты Госдумы Владимир Плигин, Владимир Васильев, Владимир Груздев, Заместитель Директора Службы судебных приставов РФ Владимир Воронин, а так же члены Общественной палаты РФ и правозащитники.

Тон дискуссии о необходимости качественного изменения положения потерпевших в России задал Председатель СКП Александр Бастрыкин. Он представил доклад о состоянии законодательной базы и правоприменительной практики в отношении потерпевших.

Глава СКП уже не первый раз высказывается о необходимости наделения потерпевших и подозреваемых равными правами. В настоящее время потерпевший ущемлен в своих правах, как на стадии следствия, так и на стадии судебного разбирательства. Система компенсации материального и морального вреда потерпевшему фактически не действует, поскольку закон предписывает возмещение только после решения суда и за счет средств осужденного. «В целом по стране остаются нераскрытыми один миллион триста тысяч преступлений, — отметил Александр Бастрыкин. — Это означает, что по меньшей мере один миллион триста тысяч человек, которые выступают в качестве потерпевших по этим делам не получили соответствующей сатисфакции… Даже в деле Евсюкова, совершившего ужасные преступления, граждане обращаются в суд, а им говорят: «Обращайтесь непосредственно к господину Евсюкову». Это совершенно неприемлемая позиция».

По мнению Александра Бастрыкина необходимо вырабатывать такие позиции, которые смогли бы стать ориентиром для того, чтобы в  полном объеме были возмещены все виды вреда, которые причиняются осужденным потерпевшему. Глава СКП высказался за возвращение к институту конфискации имущества. «За счет конфискованного имущества необходимо возмещать соответствующие расходы на полную программу защиты потерпевших и свидетелей. Мы соответствующие предложения законодателю внесли, и мы полагаем, что эти предложения могут быть рассмотрены», — считает главный российский следователь.

По мнению Председателя комитета Госдумы по конституционному законодательству Владимира Плигина специальный фонд по выплате компенсации жертвам преступлений мог бы финансироваться, в том числе, за счет различных штрафов. Очевидно, что с преступника порой взять нечего, а потерпевший не может всю жизнь ждать возмещения вреда. Владимир Плигин сообщил, что в США действует подобный фонд. Его объем составляет 453 млн долларов. «У нас населения в два раза меньше, так что с учетом этого мы вполне можем создать соизмеримый фонд!» — уверен депутат.

Председатель Комиссии Общественной палаты по общественному контролю за деятельностью и реформированием судебно-правовой системы Анатолий Кучерена обратил внимание участников заседания на недостаточную прозрачность в работе судей. Председатель Мосгорсуда Ольга Егорова отметила, что ее ведомство к сотрудничеству с общественностью готово.

Что касается соблюдения прав потерпевших, Ольга Егорова считает, что суды с вниманием относятся к правам и исковым требованиям потерпевших. Так, за год в московских судах расмотрено 46 тысяч уголовных дел, при этом в 70% случаев потерпевшие требовали возмещения вреда и суд их удовлетворял. «В одном из случаев, к счастью, потерпевший остался жив, но стал инвалидом первой группы, — рассказала Ольга Егорова. — Он заявил моральный вред 4 миллиона рублей, и мы удовлетворили эту сумму. Теперь проблема перед судебными приставами: как они смогут взыскать эти деньги?»

Советник Председателя Конституционного суда Владимир Овчинский сообщил, что за последние годы Конституционный суд принял ряд решений, определений и постановлений, где сформулированы нормативно-правовые позиции, защищающие потерпевшего. К сожалению, все эти позиции не нашли отражения в российских законодательных актах. Прежде всего в Уголовно-Процессуальном кодексе. В частности, Конституционный суд принял Определение от 4-го декабря 2004 года, которое касается вопросов оказания квалифицированной юридической помощи потерпевшему. Сегодня сложилась такая ситуация, когда насильник имеет право на бесплатную юридическую помощь, например, адвоката, а потерпевший, например, ребенок, лишен такой помощи. По мнению Владимира Овчинского надо сделать так, чтобы потерпевшие могли обращаться к иным лицам, не только в адвокатское сообщество. Правовое поле такой меры создано, но оно должно иметь законодательное подтверждение.

«В российском в УПК не определены сроки установления статуса потерпевшего, — отметил Владимир Овчинский. — Из-за этого потерпевший не может ознакомиться с материалами уголовного дела. В УПК эта мера тоже никак не прописана. А есть определение Конституционного суда поэтому вопросу. Но эта правовая позиция тоже не реализована. Еще один важный вопрос — это вопрос первичного доступа к правосудию, когда человек обращается с заявлением о преступлении. 6-го тюля 2000-го года Конституционный суд принял определение, в соответствии с которым при отказе в возбуждении уголовного дела, потерпевший имеет право ознакомиться с материалами проверки. Но опять-таки в УПК это тоже никак не зафиксировано».

Как всегда большую активность в обсуждении прав потерпевших проявил Председатель Комитета за гражданские права Андрей Бабушкин. Известный правозащитник считает необходимым повысить ответсвенность правоохранительных органов за невыполнение норм законодательства в отношении потерпевших. Если уголовное дело прекращается или приостанавливается потерпевший даже не получает копии постановления. Суды к потерпевшему проявляют неуважение. Заседание может быть перенесено на другое время, при этом потерпевшего никто не извещает. Андрей Бабушкин считает необходимым издать межведомственный приказ и установить стандарт с минимумом тех сведений для потерпевшего, которые не только в милиции, но и в прокуратурах, в судах, были бы доступны для ознакомления всем желающим.

Член Общественной палаты Александра Очирова уверена в необходимости повышения статуса участкового уполномоченного. Значительная часть преступлений совершается на бытовой почве — их можно было бы предупредить.

Член Общественной палаты Валентин Гефтер поддержал инициативы по повышению правовой защищенности потерпевших, однако, считает очень важным, чтобы этот процесс не ущемлял прав заключенных.

Член Совета Общественной палаты РФ, Председатель Правления правозащитного движения «Сопротивление» Ольга Костина считает, что решение проблем защиты прав потерпевших должно быть комплексным: на законодательном уровне и в практике правоприменения. В 2008 году специалисты «Сопротивления» совместно с общественными деятелями и экспертами внесли на рассмотрение Президента проект, предусматривающий совершенно иную, социально ориентированную концепцию взаимоотношения государства и потерпевшего. «Если удастся продвинуть тот проект, который в настоящее время находится в Совете безопасности, если удастся сделать эти нехитрые шаги, которые приведут к установлению положения потерпевшего в адекватную и принципиальную позицию для российского правосудия, я думаю, мы будем в состоянии сделать реформы именно такими, какими мы их себе представляем!» — уверена Ольга Костина.

Ольгу Костину поддержал глава СКП Александр Бастрыкин: «Я думаю, чтобы было бы разумно завершить нашу работу перспективой принятия конкретного закона о защите прав потерпевших. В этом законе мы смогли бы решить многие проблемы!»

Выступая 8-го апреля на заседании Общественной палаты, посвященного вопросам совершенствования законодательства о защите прав потерпевших, лидер правозащитного движения «Сопротивление» Ольга Костина отметила, что работа правоохранительных органов должна быть в первую очередь ориентирована на потерпевшего. Как пояснила Ольга Костина потерпевший должен, прежде всего, получать компенсацию за причиненный вред преступником, а не иметь лишь возможность посадить своего обидчика за решетку.

Ольга Костина: Только что мы получили сообщение о том, что Президиум Верховного суда России готовит заседание по тематике потерпевших в уголовном процессе. Мы понимаем, что в данной ситуации уже есть небольшие сдвиги. Кроме того, есть поручение Президента РФ Совету безопасности. Оно было дано в прошлом году, и по нему проводится определенная работа. Работает контрольное управление, готовит пакет предложений. Я надеюсь, что в том числе трагические события, которые произошли за последнее время, позволят эту ситуацию изменить. В данном случае нужна больше политическая воля, нежели какие-то сопутствующие усилия.

Почему эта тематика принципиальна для реформ в стране, в том числе для гуманизации? Дело в том, что то, о чем говорил Александр Бастрыкин, а именно сравнивая ситуацию в нашей стране и за рубежом. 27 стран Европы объединены Европейской конвенцией 1985-го года о правах жертв преступлений, в том числе там регламентированы имущественные права, конституционные права. Мы, к сожалению, пока не можем присоединиться к этой конвенции, хотя наши соседи по соцлагерю уже присоединились к ней.

Почему такая работа должна проводиться? Каждый седьмой гражданин России по опросу Минрегионразвития ежегодно подвергается преступным посягательствам. Около 3-х миллионов преступлений было зарегистрировано в прошлом году. Из них около половины не раскрыты. А теперь представьте, что, если около 60-ти процентов граждан никуда не заявляет, то мы исследуем цифры, которые висят в воздухе. Эти три миллиона — это капля в море от того, что происходит на самом деле. Теперь мы пришли к тупику — к нежеланию и даже страху граждан обращаться за государственной помощью. А смысл обращаться? Что, кроме неприятности и нервов вы получите от этого? Вам что-то компенсируют? Вам помогут юридически? Нет! Разговор о бесплатной юридической помощи идет уже много лет, и недавно об этом говорил министр юстиции, может быть ситуация сейчас несколько изменится. Государство в качестве компенсации в лучшем случае предлагает гражданину месть за то, что с ним произошло. То есть «Мы не сможем сохранить вам здоровье, мы не сможем дать вам денег или поддержать вас, если у вас погибли близкие, но мы постараемся поймать этого человека, изуродовать его в тюрьме точно также, как он изуродовал вашего родственника».

В такой ситуации говорить о гуманизации бессмысленно, потому что гуманизация это не техническое снижение количества людей, сидящих в тюрьме, а смысловое. Мы говорим не о том, что их там много, а о том, что не все, кто там находится, социально опасен. Мы все знаем, что для потерпевших важнее восстановить здоровье, чем сидеть дома инвалидом и радоваться тому, что его обидчик тоже сейчас сидит, возможно, на пути к инвалидности.

Потерпевший является принципиальной фигурой для правосудия по следующей причине. Интересно, как наша система обходится в расследовании преступлений без потерпевших. Мы знаем как. Приписками, какими-то документами и т.д. Это ни на секунду не умаляет существующую форму. Я просто хочу сказать, что в нормальном состязательном правосудии нельзя обходиться без потерпевшего. Недаром в законе Германии написана фраза, которая меня восхищает: «Жертва преступления — принципиальная фигура для правосудия, потому что именно с ее заявления начинается преследование преступников». Как можно начинать это преследование без заявления гражданина? Милиция сейчас говорит о том, что она должна опираться на общественное мнение. Так вот общественное мнение в этом случае и есть заявитель. Человек идет в милицию не когда у него все хорошо, а когда что-то случилось. Он что-то увидел или он сам пострадал, он идет, когда ему нужна помощь. Необходима работа с заявителем, а у нас нет ни одного ведомства, где такая работа была бы налажена. Потерпевшим надо также разъяснять их права, за их права нужно так же бороться, потому что это борьба за чистоту правосудия и за его качество.

Что касается компенсационных программ. В большинстве стран мира это обязательно. От этого зависят, как тяжесть наказания, так и УДО. Мало, когда преступник говорит о том, что он эмоционально раскаивается. Он должен это доказать. Тем не менее, есть государственные фонды, куда идут не только конфискат имущества преступников, но и штрафы крупных компаний, все, что касается нарушения закона. Почему это делается? Потому что, если преступник не найден, а человеку нужна помощь, то ему все равно необходимо помочь.

Государство, конечно, в страшных случаях приходит на помощь. Помощь эта непонятно как регламентирована. Кому-то триста тысяч, кому-то семьсот, кому-то миллион. Можно ли однократно выплачивать эти цифры? Наверное, нет. К примеру, в Германии, пенсия несовершеннолетнему, потерявшему родителей в результате преступного посягательства, выплачивается пенсия по чуть-чуть, потому что человеку нужна поддержка. Тоже самое по инвалидности.

Конечно, речь идет только о тяжких преступлениях против личности. В случае угона машин, грабежей, это регламентируется другим образом. В случае преступлений против личности, особенно против несовершеннолетних, компенсировать вред должно государство и частное партнерство, как это делается в большинстве стран мира. Или только государства, как это сделано в большинстве стран Европы.

Я приведу в пример «Хромую лошадь». Компенсация была выплачена на месте, сейчас люди находятся в ожидании суда. Уверяю вас, это будет проходить еще очень долго. Родственникам из больниц выдали пострадавших. Многие из них находятся в состоянии, которое нуждается в постоянном уходе. Что делать? Денег нет. Никакого регламента изъятия не существует. Как может гражданин доверять государству и сотрудничать с государством, если он ничего, кроме неприятностей и унижения, от этого не получает?

Большинство существующих предложений делятся на два блока. Это законодательный и вопросы, связанные с теми или иными компенсационными мероприятиями.

Что касается медицинской помощи. В той же Германии Минюстом утвержден справочник медучреждений, куда можно обратиться за помощью, если вы жертва преступления. Оговаривается одно — для того, чтобы вам оказали помощь, вы должны заявить о преступлении, то есть оказать помощь государству. Если вы не будете заявлять, помощь вам не окажут. Этот разумный подход дает вполне серьезный результат. У нас — система крутится сама в себе и прекрасно обходится без нас. То, что мы сейчас имеем.

Еще пример. В прошлом году произошло громкое убийство. Убита российская семья Спинелли. Мои коллеги из Франции на следующий день получили уведомление о том, что «наш человек погиб на территории России, найдите родственников, окажите помощь». У нас и писать особо некому. Если в Европе это работа государства и НПО, то у нас либо государства, либо НПО, либо вообще никого.

Представьте себе, что мы, не пережившие теракт, но видевшие его по телевизору, до сих пор не можем справиться с этим. Более того, у нас вообще нет привычки обращаться за помощью, в том числе психологической. Конечно, национальный российский механизм, который это может и должен делать, формировать нужно. Качество работы будет совершенно иным.

Так же хотела бы сказать, что, пока мы относимся к ювенальной юстиции на сугубо популистском уровне, наши дети переживают страшное издевательство. Не потому что у нас следователи негодяи, а потому что законы такие. По закону, ребенку нужно ходить по разным инстанциям и по нескольку раз рассказывать о совершенном преступлении. По закону ребенок должен сидеть и ждать экспертизу в КВД вместе с проститутками. У нас первое место в мире по самоубийствам среди детей и подростков. Мы не учитываем того, почему это происходит. Не только из-за неблагополучных факторов. Преступность, особенно сексуальная, в отношении детей латентна. О ней никто ничего не знает. Что мы делаем, чтобы реабилитировать ребенка, попавшего в беду? Ничего. У нас есть реабилитационные центры? Или какие-то механизмы? Нет! Недавно в Петербурге задержали серийного маньяка, выяснилось, что в детстве он неоднократно подвергался сексуальному насилию сам.

Мы находимся на пороге интересной ситуации. Если удастся продвинуть тот проект, который в настоящее время находится в Совете безопасности, если удастся сделать эти нехитрые шаги, которые приведут к установлению положения потерпевшего в адекватную и принципиальную позицию для российского правосудия, я думаю, мы будем в состоянии сделать реформы именно такими, какими мы их себе представляем.

Я призываю граждан, которые занимаются правами осужденных тоже подумать об этом. Это залог того, что вместо тюрьмы может быть другая форма, более адекватная.

8-го апреля председатель Следственно комитета при Прокуратуре РФ Александр Бастрыкин, выступая на заседании Общественной палаты по вопросам совершенствования действующего законодательства о защите прав потерпевших, высказался за создание отдельного закона по защите свидетелей и потерпевших, предложил создать специальный фонд для потерпевших, в котором накапливались бы средства осужденных, а так же рассказал о работе зарубежных коллег по аналогичным вопросам. Ниже приводится стенограмма его выступления.

Алексеандр Бастрыкин: Мне кажется, что за последние годы появился некоторый перекос в обеспечении законных прав и интересов потерпевших в российском уголовном судопроизводстве. Прежде всего я хотел бы привести некоторые цифры, которые как мне кажется эту проблему характеризуют. В целом по стране остаются нераскрытыми один миллион триста тысяч преступлений. Это означает, что по меньшей мере один миллион триста тысяч человек, которые выступают в качестве потерпевших по этим делам не получили соответствующей сатисфакции. Это тревожный сигнал, прежде всего для органов предварительного следствия. Мы все понимаем, что проблему защиты прав потерпевших, прежде всего, надо решать путем организации принципа неотвратимости наказания.

Хотел бы обратить внимание на критику нашего ведомства. Сегодня раскрываемость по тяжким преступлениям в России составляет 45 – 50 процентов. По убийствам, по некоторым территориям мы добились показателя в 100 процентов. В большинстве территорий, которые находятся в компетенции Следственного комитета, мы добились показателя в 80-85 процентов. Когда нас критикуют за низкую раскрываемость, я хотел бы обратить ваше внимание на развитые европейские государства, где полицейская следственная система находится на очень высоком уровне. К примеру, раскрываемость преступлений во Франции составляет 45%, в Швеции 40%, в Великобритании 40%, в Австрии 45%. Поэтому, критикуя наших коллег, надо понимать, что дело состоит не так плохо, как это иногда преподносят.

В тоже время я бы хотел отметить проблему регистрации совершаемых преступлений. По некоторым оценкам 30% совершаемых преступлений не регистрируются в правоохранительных органах. Это не только проблема принятия соответствующих заявлений. Бывает, что граждане сами не обращаются в органы правопорядка, не доверяя им, полагая, что они в большей степени потеряют, чем выиграют, когда обратятся за защитой в соответствующие государственные инстанции.

Что касается Следственного комитета, за последние два с половиной года (время существования Комитета) за отказ от принятия заявления нами было возбуждено 210 уголовных дел. Привлечено 206 должностных лиц, действия которых были квалифицированы по соответствующим статьям уголовного кодекса. К уголовной ответственности привлечены  111 участковых уполномоченных, 60 сотрудников уголовного розыска, 14 руководителей подразделений органов внутренних дел. В Москве недавно произошел вопиющий случай, когда к школьнице Насте Пахомовой на лестнице пристал мужчина и совершал с ней насильственные действия сексуального характера. Тогда по сути дела только после вмешательства телевизионных каналов и Следственного комитета позволило привлечь его к уголовной ответственности. С нашей точки зрения там изначально был состав преступления.

Вторая проблема, которая связана с принципом обеспечения прав потерпевших, это проблема несовершенства российского законодательства. Когда я готовился к этому выступлению, я специально посмотрел справку о законодательстве в зарубежных странах. Выясняется, что в США наиболее развитая система правовых норм, которые защищают потерпевших. Это специальные закон о защите прав потерпевших, это соответствующие государственные фонды, которые обеспечивают финансовую поддержку потерпевших. Притом любопытно, что эти финансовые фонды создаются за счет средств осужденных лиц, тех, кто привлекается к уголовной ответственности.

Как вы знаете, статья 52-я Конституции РФ гарантирует гражданину возмещение ущерба. Однако на деле мы видим, что этого не происходит. Даже в деле Евсюкова, совершившего ужасные преступления, граждане обращаются в суд, а им говорят: «Обращайтесь непосредственно к господину Евсюкову». Это совершенно неприемлемая позиция. Когда государственное должностное лицо привлекается к уголовной ответственности за тягчайшие преступления, а государство с ним разделять эту ответственность не хочет.

Что касается самой процедуры, которая сложилась. Давайте посмотрим, как это все происходит. В ходе предварительного следствия и судебного разбирательства, потерпевший всегда обязан ждать и догонять. Он вынужден ждать, чтобы попасть к следователю, когда обвиняемый вдоволь пообщается со своим адвокатом (российский УПК не ограничивает это общение по времени), он вынужден ждать, пока пройдет весь процесс следствия, притом обвиняемый может отказаться от участия в следственных действиях, а потерпевший нет. Он вынужден ждать, пока обвиняемый и его защитник или защитники ознакомятся с материалами уголовного дела, притом ни в одной стране мира, нет положения о том, что обвиняемый и его защитник имеют права знакомиться с материалами уголовного дела без ограничений по времени. У нас есть такие уголовные дела, когда обвиняемый годами знакомится с материалами уголовного дела. И потерпевший годами должен ждать даже не возмещения ущерба, а просто решения по делу.

Во многих европейских странах фигура потерпевшего появляется на первых этапах следствия. Как только выясняется, что нарушены права гражданина, он признается потерпевшим со всеми вытекающими последствиями, в том числе с наделением соответствующих полномочий. У нас потерпевший очень часто появляется в завершающей стадии расследования, когда он не может по сути дела реализовывать свои полномочия, потому что он проходит в качестве свидетеля. Это уменьшает его возможности защищать свои права.

Еще одна проблема, которая имеет важное значение, это порядок заглаживания причиненного вреда. Европейское законодательство предполагает обязательность для обвиняемого загладить причиненный потерпевшему вред. У нас есть такой институт, но он носит добровольный характер. Конечно, его учитывают как смягчающее обстоятельство, но складывается так – захочет обвиняемый загладить вред, он его загладит, не захочет – не загладит. Я думаю надо сделать так, чтобы институт возмещения заглаживания вреда носит не рекомендательный характер, а характер обязательный. Когда обвиняемый каждый раз был бы обязан в полном объеме возместить причиненный вред.

Что касается вреда. Очень редко происходит возмещение морального вреда в рамках уголовного судопроизводства. А ведь мы знаем, что по многим преступлениям моральный вред, особенно по преступлениям против личности, в большей степени значим, нежели материальный. Это надо учесть в наших законах. Чтобы мы добивались возмещения не только материального, но и морального ущерба.

Что касается материального ущерба. Даже за смерть потерпевшего возмещаются крайне низкие суммы. В США есть целый перечень обязательных платежей, которые должен произвести обвиняемый, возмещая материальный ущерб, даже учитываю транспортировку в медицинское учреждение. Консультация у врача, адвоката, иного рода выплаты, которые вынужден делать потерпевший, обеспечивая свои законные права.

За каждым убийством всегда стоит потеря человека, кормильца, который должен обеспечивать престарелых родителей. В Московских терактах погибли в основном молодые люди. У них остались родители. Кто будет обеспечивать им достойную старость? Они ведь надеялись на своих детей. А дети погибли от рук преступников. Давайте включим в полном объеме весь ущерб, который был причинен данным преступлением в ту обязанность, которую должен обеспечить соответствующий осужденный. Это не простая задача, однако мы даже не приближаемся к ее решению, хотя такой опыт за рубежом есть.

Мы должны вырабатывать такие позиции, которые смогли бы стать ориентиром для того, чтобы в полном объеме были возмещены  все виды вреда, которые причиняются осужденным потерпевшему.

Мы уже проводили специальное заседание по поводу защиты прав детей. Я с сожалением, должен констатировать, что после того, как мы увеличили наказание за сексуальные преступления в отношении детей, картина радикально не изменилась. За прошедший год в некоторых регионах проблема даже усугубилась. Я убежден, что пока мы не подкрепим меру уголовного наказания за преступления в отношении детей мерами социальной защиты, профилактики, установим индивидуальную работу с семьями, с неблагополучными родителями, с подростками, прав детей в полной мере не защитить.

Что касается защиты потерпевших, я считаю, что необходимо расширить временные рамки защиты. Пока мы защищаем, как и свидетелей, в рамках уголовного судопроизводства по конкретному уголовному делу. В США эта защита продолжается и за рамками судебного рассмотрения конкретного уголовного дела до тех пор, пока существует реальная угроза безопасности соответствующего потерпевшего. Если мы посмотрим соответствующие законы многих стран о защите жертв преступлений, то увидим, что это широкий и очень серьезный спектр мер по защите данного потерпевшего. Начиная от тайны его места жительства и заканчивая сменой его внешности. Спрашивается: «Откуда взять деньги?». Наши коллеги за рубежом их нашли. Я еще раз повторяю – за счет осужденных лиц, признанных виновными. Из это возникает задача – вернуться к институту конфискации имущества и за счет этого конфискованного имущества возмещать соответствующие расходы на полную программу защиты потерпевших и свидетелей. Мы соответствующие предложения законодателю внесли, и мы полагаем, что эти предложения могут быть рассмотрены.

Мы записали в Конституция РФ положения о приоритете норм международного права, над нормами внутригосударственными. Мы лихо в 90-е годы подписали все, что могли, защищая права, в том числе участников уголовного судопроизводства, но это в рамках данной теме, о который мы сегодня говорим. Россия взяла на себя обязательства по пяти конвенциям о защите прав жертв преступлений, но практически эти конвенции не реализуются. Поэтому давайте скажем себе, способны ли мы реализовать эти обязательства или нет. Наверное, когда мы их подписывали, мы полагали, что способны. Давайте всем миром соберемся и подумаем, как выполнить эти обязательства, но только в части защиты осужденных или обвиняемых, но и тех, кто пострадал, от тех, кого мы чаще защищаем.

Конечной целью расследования и судебного заседания является ни победа обвинения или защиты, а установление истины, а иногда в этой борьбе мы забываем, во имя чего это делается. Я думаю, чтобы было бы разумно завершить нашу работу перспективой принятия конкретного закона о защите прав потерпевших. В этом законе мы смогли бы решить многие проблемы.