Новости

Жертвы невидимого фронта

by

В последнее время российские СМИ, включая федеральные телеканалы, детально и красочно освещают случаи издевательств над нашими детьми за рубежом. При этом ситуации с правами ребенка внутри России внимания уделяется непозволительно мало. А ситуация эта катастрофическая. Достаточно сказать, что в 2008 году в нашей стране были убиты 1700 детей, а с января по сентябрь 2009 года — более 500. Правозащитники приводят статистику Госкомстата, по которой в 2008 году 130 младенцев были убиты своими матерями. (Фото: ВЛАДИМИР МАШАТИН, «Новые Известия«)

Сегодня невероятно популярна история мальчика Роберта Рантала, которого финские органы опеки забрали у родных родителей. Мальчик оказался в приюте после того, как рассказал в школе, что мама шлепнула его. Соцработники передали в суд дело о лишении родительских прав россиянки Инги и финна Вели-Пекка Рантала. Вчера в Финляндию для улаживания конфликта вылетел уполномоченный по правам ребенка в РФ Павел Астахов. Страна волнуется.

В то же время поражает, что на фоне этих событий совершенно незамеченной оказалась чудовищная история Никиты Чемезова из Иркутска. В апреле 2009 года двухлетнего ребенка доставили в больницу с многочисленными гематомами и ожогами от сигарет. Было очевидно, что о ребенка просто тушили сигаретные бычки. Больше девяти месяцев Никита находился в коме, ему сделали трепанацию черепа и подключили к аппарату искусственного дыхания. Выписанный из Швейцарии нейрохирург должен был провести две операции на головном мозге. Но 1 марта 2010 года мальчик умер. Павел Астахов тогда сообщил СМИ, что для спасения мальчика «огромное число людей бросили свои силы»: «Нам очень горько, что мы не успели ему помочь».

Избивали Никиту его родная мать Олеся Чемезова и отчим Владимир Шишкин. Против них заведены уголовные дела. Реакция общества на этот случай — лишь обсуждения в Интернете в течение нескольких дней. И все. О финском мальчике из вполне благополучной семьи СМИ переживают гораздо сильнее.

Между тем число российских детей, подвергшихся домашнему насилию, невозможно точно подсчитать, поскольку правоохранительные органы не ведут строгий учет подобных случаев. Руководитель Межкомиссионной рабочей группы по проблемам детства и молодежной политики Общественной палаты РФ Ольга Костина замечает, что отсутствие квалификации уголовных дел по теме семейного насилия затрудняет оценку масштабности проблемы. «Ежегодно в стране избивают около двух миллионов детей до 14 лет, — говорит Ольга Костина «НИ». — Сколько смертельных случаев среди них, неизвестно». Руководитель рабочей группы заметила, что с января по сентябрь 2009 года, по данным СКП РФ, в России было убито 518 детей. «Исследования показывают, что больше половины таких преступлений совершают близкие или знакомые люди, — замечает г-жа Костина. — Почти четыре тысячи детей признаны потерпевшими, из которых 265 не исполнилось и года, а 290 находятся в возрасте от года до пяти лет».

В статистике бытовых преступлений, которую ведут правоохранительные органы, не учитывается, кто стал жертвой — мужчина, женщина, ребенок. По данным МВД, предоставленным «НИ» «Национальным фондом защиты детей от жестокого обращения», в 2008 году в отношении 22 тыс. несовершеннолетних были совершены преступления различной тяжести, в результате которых погибло около 1700 детей. Директор Центра психолого-медико-социального сопровождения «Озон» Евгений Цымбал уверен, что более точное количество случаев преступлений против детей приближается к отметке в 100 тыс. «Внутри страны дети бесправны», — констатирует «НИ» эксперт. «Общественности видна только верхняя часть айсберга, когда происходят вопиющие случаи, как в ситуации с ребенком, которого родители утопили с аккумулятором на шее, — объясняет Ольга Костина. — Необходимо провести системное исследование, чтобы говорить об ужесточении наказания за преступления, совершенные родителями против детей». Директор «Озона» приводит статистику Госкомстата, по которой в 2008 году 130 младенцев были убиты своими матерями.

Важный вопрос: как ставится работа в правоохранительных органах и органах опеки и попечительства по решению проблемы насилия над детьми. По мнению экспертов, зачастую очень сложно выделить случаи побоев или изнасилования в семье, поскольку материальных следов преступники стараются не оставлять. «Вынести решение здесь можно, только оценивая ситуацию со слов ребенка», — замечает г-н Цымбал. При расследовании совершаются ошибки: задержка с определением состояния ребенка, запоздалые психологические исследования. «Иногда сами следователи не выносят ужасающих подробностей преступления, необходимо учитывать и личностные качества», — говорит эксперт и предлагает ввести специализацию следователей по работе с детьми, подвергшимися насилию.

«Среди преступлений, жертвами которых стали дети, лидируют сексуальные посягательства. Им подвергаются ребята от 2,5 до 15 лет», — говорит г-н Цымбал. Ольга Костина уточняет, что в 2009 году зарегистрировано почти 900 случаев изнасилования детей, четверть которых совершается дома близкими людьми. Еще 14% приходится на «друзей семьи».
 
Зачастую в госструктурах тщательность и аккуратность в ведении дел отсутствует, считает эксперт. «При обращении к чиновникам или милиционерам в 80% случаев успех зависит от того, с каким сотрудником столкнешься, — рассказывает г-н Цымбал. — Должен быть обеспечен минимальный стандарт работы, чтобы судьба ребенка не зависела от чьего-то настроения или неудовлетворенности собственной жизнью». Не находя понимания и защиты, детям порой остается только один выход — убежать из дома. «Ежегодно у нас 12 тысяч детей находятся в розыске. Неясно, какой процент из них скрывается из-за домашнего насилия», — возмущается г-жа Костина.

Руководитель Департамента госполитики в сфере воспитания, дополнительного образования и социальной защиты Алина Левитская замечает, что растет число случаев насилия над приемными детьми, поскольку увеличивается количество детей, которые уходят в семью. В России в 2008 году к уголовной ответственности за совершение преступлений в отношении детей, принятых на воспитание в семью, было привлечено 83 человека, 41 из них обвиняется в гибели ребенка. В 2007 году погибших приемных детей было в два раза меньше.

Сегодня, по данным исследования «Фонда поддержки детей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации», более половины современных родителей наказывают детей физически. «Родители, которые прибегают к такому воздействию, зачастую сами так воспитывались. Насилие становится единственной моделью отношений, — объясняет «НИ» заместитель директора по научной работе «Центра исследований проблем воспитания» Татьяна Раифшнайдер. — Подзатыльник требует меньше всего ума и способностей от родителей, нежели попытка вникнуть в проблему».

Грань между физическим наказанием и насилием должно помочь определить введение ювенальной юстиции. «Многие выступают против нее, — замечает г-н Цымбал. — Но пока в нашей стране потерпевших значительно больше, нежели наказанных». Около 70 тыс. человек были лишены родительских прав в 2009 году, 1,5 тыс. из них — по причине жестокого обращения с детьми. «Большие проблемы с насилием существуют в родных семьях. Все-таки люди, решившие взять чужого ребенка, более ответственно подходят к воспитанию, чем родные родители, которые, может, и вовсе не хотели детей», — комментирует «НИ» ситуацию председатель правления региональной общественной организации «Право ребенка» Борис Альтшулер. Эксперт замечает, что в стране контроль над приемными семьями носит формальный характер. «В случае проблем родители боятся идти за помощью в органы опеки. У них же только один инструмент воздействия — отнять ребенка», — сетует г-н Альтшулер.

В «Фонде поддержки детей» существуют программы помощи приемным семьям. Пока они действуют в восьми регионах. «По итогам 2009 года по всей стране 53 службы сопровождения помогли почти 13 тысячам семей, воспитывающим около 20 тысяч детей», — рассказывает «НИ» сотрудник департамента коммуникаций фонда Оксана Иванникова.

По мнению правозащитников, в стране не хватает и специальных служб помощи детям, живущим в родных семьях. «Если есть сложности в семье, то прежде чем нанести ребенку психологическую травму, изъяв из семьи, необходимо попытаться помочь этим людям. Например, часто у родителей не хватает сил и времени оформить льготы. Почему бы службе не собрать документы за них?», — удивляется г-н Альтшулер. Своего коллегу поддерживает и руководитель Межкомиссионной рабочей группы по проблемам детства и молодежной политики Общественной палаты Ольга Костина. «Была волна возмущения, когда у бедной семьи хотели отобрать детей, поскольку им не хватало средств на их содержание. Сотрудникам опеки эта грань должна быть понятна, — объясняет г-жа Костина. — Изъятие — не самоцель, но и оставление в семье любой ценой — тоже».

МАРИЯ МОРОЗОВА, ОЛЬГА МИНЧЕНКОВА, «Новые Известия«

ДЕВЯТЬ ИЗ ДЕСЯТИ ПРЕСТУПЛЕНИЙ НАД ДЕТЬМИ НА УКРАИНЕ ОСТАЮТСЯ БЕЗНАКАЗАННЫМИ

На днях в третью городскую клиническую больницу Полтавы с закрытой черепно-мозговой травмой доставили трехмесячную девочку. Врачи также обнаружили у малышки многочисленные гематомы. Как выяснилось, до полусмерти кроху избил ее собственный 38-летний отец, который пришел в бешенство от того, что ребенок все время плакал. Состояние ребенка крайне тяжелое, а против отца девочки возбуждено уголовное дело.

Увы, подобные истории на Украине не редкость. По данным прокуратуры Киева, основная причина жестокости родителей — алкоголизм. А среди самых распространенных случаев нарушения прав детей, растущих в неблагополучных семьях, — то, что родители их избивают, заставляют просить милостыню и воровать. Правоохранительные органы страны принимают около 30 тыс. обращений о семейном насилии в год, из них примерно 10% касаются насилия над детьми. Эти истории не то чтобы умалчиваются, но и особого резонанса не вызывают. И в девяти из десяти случаев подобные преступления остаются безнаказанными. Другое дело — педофилия. Громкое «дело Артека» потрясло Украину прямо в разгар предвыборной кампании: дети долго молчали, а мать Елена Полюхович якобы и не подозревала, что отчим не только насиловал их, но и сдавал в сексуальное рабство своим высокопоставленным друзьям.

Еще в сентябре 2008 года Верховная рада приняла закон о противодействии насилию в семье. Документ предусматривает принудительное лечение от алкоголизма и наркомании тех, кто поднимает руку на близких, проведение коррекционной работы с ними, расширение полномочий органов МВД, призванных заниматься предупреждением семейного насилия, а также создание приютов для его жертв. Предполагалось, что со вступлением в силу этого закона государство сможет вмешиваться в неблагополучные семьи, однако на деле никаких существенных изменений не произошло. За преступное поведение родителей по отношению к детям отцов и матерей лишают родительских прав, но могут и посадить в тюрьму. Максимальный срок лишения свободы, предусмотренный статьей 166 УК Украины «Злостное невыполнение обязанн&#10

Дурман-процент

by

Глава наркоконтроля Виктор Иванов сообщил корреспонденту «РГ», что его ведомство активно участвует в программе защиты свидетелей: практически каждую неделю под охраной службы оказывается новый человек.

— Я каждую неделю подписываю заявки на применение к свидетелям мер защиты, — сказал Виктор Иванов. — Речь идет и о физической защите, и об установлении систем безопасности. В особых случаях мы можем переселить человека в новое место. Всю эту работу мы делаем.

При этом он не стал называть, сколько именно ценных свидетелей находится сейчас под охраной ведомства. Это закрытая информация. Что же касается другого нового института — так называемой сделки с правосудием, то следователи Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков также уполномочены ее предлагать. Напомним, она появилась в законе в прошлом году. Однако Виктор Иванов скептически отозвался по поводу ее широкого применения в наркотических делах.

— Безусловно, мы будем использовать институт досудебного соглашения, — сказал Виктор Иванов. — Однако у нас есть определенная специфика. Часто организованные преступные группировки берут в заложники семьи наркокурьеров, перед тем как отправить их на маршрут. Человек не пойдет на сотрудничество, зная, что сидеть придется меньше, но его близких убьют.

С корреспондентом «РГ» Виктор Иванов побеседовал в самолете по дороге в Кабул. Вчера в столице Афганистана прошел большой сбор спецпредставителей антинаркотических ведомств стран коалиции. В борьбе с наркотиками у спецслужб не должно быть тайн друг от друга: беда общая, и бороться с ней можно только вместе.

Для этого миссия наркоконтроля в Афганистане будет увеличена до трех человек. Это офицеры связи, которые работают вполне легально. Их задача — поддерживать прямые и постоянные контакты с коллегами из других стран. У наркоконтроля нет права проводить за границей оперативную работу или спецоперации. Так что рейда нашего спецназа по маковым полям Афганистана быть не может. Однако у спецслужб есть и другие методы. Например, наркоконтроль проводит совместные международные операции — так называемые контролируемые поставки.

Допустим, у спецслужб США появляется информация, что некто повезет в Россию крупную партию героина. Американцы передают информацию российскому представителю наркоконтроля и сообща ведут граждан контрабандистов до цели. В нужный момент преступников берут, что называется, с поличным.

Также ведомства ставят на особый учет подозреваемых в наркоторговле. По словам главы наркоконтроля, сейчас спецслужбы США передали его ведомству информацию о восьми крупных наркодилерах.

Возможно, кому-то проблема покажется слишком далекой и отвлеченной. Но использованные шприцы давно стали частью пейзажа во дворах и даже на детских площадках во многих российских городах. Подавляющее большинство дурмана приходит именно из Афганистана.

В наркоконтроле приводят тревожный пример. Обычно самое распространенное преступление во всех странах — это кража. Именно за нее осуждают наибольшее число людей. Однако в России в прошлом году осужденные по наркотическим статьям заставили потесниться воров. В статистическом смысле. Например, в Москве за кражи было осуждено три тысячи человек, а за преступления, связанные с наркотиками, — шесть тысяч.

Кстати, недавно в разговоре не для печати с корреспондентом «РГ» один высокопоставленный представитель Государственной Думы сказал, что всего за торговлю наркотиками в прошлом году в стране было осуждено двести двадцать тысяч человек, тогда как раньше счет шел на десятки тысяч. Но, по словам эксперта, цифра далеко не однозначная. Вполне возможно, что такой рост объясняется борьбой за показатели.

Владислав Куликов, Кабул, «Российская газета» — Федеральный выпуск №5133 (54) от 17 марта 2010 г.

От эрудита до идиота один звонок

by

В последнее время на наших «голубых» экранах, все чаще и чаще стали появляться программы, в которых необходимо отгадать слово, узнать известную личность, переставить спички. От вас всего лишь требуется дозвониться в эфир и сообщить ведущей правильный ответ. Звонок естественно платный. Внизу  на экране маленькими буквами пробегает бегущая строка, в которой описываются правила игры и стоимость … Read more

Что скрывает раскрываемость

by

На недавней коллегии Генпрокуратуры России по итогам работы за 2009 год Дмитрий Медведев затронул неожиданную на первый взгляд тему — уголовной статистики. «Не знаю, насколько эта статистика является точной, — сказал президент. — У нас миллион преступлений — туда, миллион — сюда, непонятно, что вообще происходит». Советник Председателя Конституционного суда Владимир Овчинский в журнале «Огонек» попробовал разобраться в непростой статистике.

Если президент говорит, что миллион преступлений можно скрыть, то это уже приговор всей правоохранительной системе. Ведь от «лукавых» цифр зависят оценки деятельности правоохранительных органов, намечаемые в этих органах реформы, необходимая численность людей, задействованных в борьбе с преступностью, выделяемые бюджетные средства. Что же у нас происходит с регистрацией преступлений, насколько велика «погрешность» и как далека реальная криминальная картина от статистической?

Чудеса с регистрацией

Последние 3 года ежегодно растет число заявлений, сообщений и иной информации от граждан и организаций о случившихся криминальных происшествиях: в 2006 году таких заявлений было 19 млн 305 тысяч, в 2009 году — 22 млн 789 тысяч. Иными словами, «заявленная» преступность выросла на 3 млн 484 тысячи фактов.

Удивительным образом «зарегистрированная» преступность, то есть та, которая попала в уголовную статистику и на которой строятся все оценки работы правоохранительных ведомств, в эти же годы ежегодно… снижалась. С 3 млн 855 тысяч в 2006 году до 2 млн 995 тысяч в 2009 году. Сокращение за указанные годы — на 860 тысяч преступлений.

Куда же уходили заявления и сообщения о преступлениях и во что трансформировались? Значительная часть — в пресловутые решения об отказе в возбуждении уголовных дел. Число «отказных» фактов постоянно увеличивалось на фоне победных рапортов о «снижении» преступности: с 4 млн 596 тысяч в 2006 году выросло до 5 млн 641 тысячи в 2009 году. Занятна судьба этих «отказных» эпизодов — даже те из них, которые были опротестованы прокуратурой (на коллегии по итогам 2008 года, например, генпрокурор Юрий Чайка назвал цифру установленных его ведомством за один календарный год необоснованных отказов — 1 млн 800 тысяч), не попали в статистику преступности.

Не попали в сводку и миллионы (!) других фактов, причем по весьма экзотическим основаниям. Например, в 2009 году почти 5 млн заявлений и сообщений о преступлениях были «приобщены к материалам специального номенклатурного дела» (никто из экспертов не в состоянии разъяснить, что за этим скрывается), 5 млн 323 тысячи — «переданы по подследственности (подсудности) или по территориальности».

Между тем любому здравомыслящему наблюдателю очевидно: зачем нам знать, что, куда приобщено и куда передано? Чтобы составить объективную картину, достаточно ведь иметь представление только по трем показателям: числу возбужденных уголовных дел по заявлениям; числу отказов в возбуждении уголовных дел; числу возбужденных дел об административном правонарушении (ведь карать можно и в уголовном, и в административном порядке). Граждане должны видеть, что существует реальное государственное реагирование на их заявления. Должны, но не видят.

Приключения с раскрываемостью

Теперь о раскрываемости и раскрытии преступлений. Эти понятия в сегодняшней России далеко не идентичны. На коллегии МВД, которая предшествовала прокурорской, министр Нургалиев заявил, что «общая раскрываемость» преступлений повысилась за минувший год на 2,1 процента и составила 55,8. Причем раскрываемость улучшилась по всей группе тяжких и особо тяжких преступлений. Казалось бы, после такого заявления должна следовать массовая раздача наград отличившимся. Ордена и медали россыпью, однако не дают. Потому что не за что.

Штука в том, что статистика раскрываемости в последние годы растет за счет искусственного снижения другой статистики — преступности. Это выглядит так: если меньше зарегистрировали преступлений, то для обеспечения высокой раскрываемости можно и меньше раскрывать. Поэтому налицо, на первый взгляд, парадоксальная, а на самом деле закономерная ситуация: раскрываемость растет, а число раскрытых преступлений падает.

Вот пример для наглядности — по убийствам. Их зарегистрированное количество снизилось (с 31,6 тысячи в 2004 году до 17,7 тысячи в 2009-м), а раскрываемость выросла, хотя реальное число раскрытых убийств уменьшилось с 26,1 тысячи в 2004-м до 15,4 тысячи в 2009-м. Возникает вопрос, когда лучше работали оперативники и следователи: тогда, когда была ниже раскрываемость, но преступлений было раскрыто больше, или, наоборот, при высокой раскрываемости, но со значительно меньшим числом раскрытых убийств?

При этом заметна закономерность: в период, когда руководители правоохранительных органов ежегодно рапортуют о снижении числа убийств и повышении их раскрываемости, практически не снижается количество без вести пропавших граждан, судьба которых осталась неустановленной. Разыскная статистика идет с нарастающим валом: плюсуются граждане, исчезнувшие в предыдущие годы. Так вот, общее число людей, которые пропали без вести и которые так и не были найдены, на конец 2009 года составило 48,5 тысячи человек (в 2008-м — 48,9 тысячи). Цифры практически те же, и это значит, что никакого реального улучшения в розыске пропавших людей нет. А ведь учтены при этом еще не все манипуляции с показателями — не брались в расчет, скажем, неопознанные тела (за 2009 год 5,4 тысячи не были идентифицированы, годом раньше — 6,5 тысячи). Уголовные дела по этим «неустановленным» эпизодам заведены только в каждом 12-м случае. Можно ли с таким шлейфом говорить о реальном снижении числа убийств?

Магия отчетности

Концы с концами явно не сходятся, хотя стремление улучшить статистику по «убойным эпизодам» хитроумными способами нетрудно понять — при всех вольных упражнениях с цифрами и фактами число таких преступлений на 100 тысяч жителей в России в последние годы втрое превышает американские показатели и в 18 раз — западноевропейские.

И это при том что в большинстве стран мира в статистику убийств попадают все криминальные акты насилия, повлекшие смерть. У нас же изначально заведено иначе, особая позиция существует даже здесь. Например, человека бьют топором по голове, он лежит в коме несколько дней, а только потом умирает — в российской правоохранительной отчетности это не будет считаться убийством, поскольку квалифицируется другой статьей УК — причинением тяжкого вреда здоровью, повлекшим смерть. Сколько подобного рода эпизодов скрываются в отчетных сводках — неведомо не только никому из независимых экспертов, но и ни одному ведомственному начальнику, какие бы большие погоны он ни носил.

Наведение порядка в учете и регистрации преступлений — это одно из определяющих начал в реформировании правоохранительной системы, о необходимости которого говорилось на той же коллегии Генпрокуратуры. Создать очередной совет при президенте — это не решение вопроса.

Владимир Овчинский, доктор юридических наук, советник Председателя Конституционного суда РФ, журнал «Огонёк» № 10 (5120) от 15.03.2010

Динамика зарегистрированных и раскрытых тяжких и особо тяжких преступлений против личности в 2004-2009 гг.

2004 2005 2006 2007 2008 2009
Убийства и покушения Зарегистрировано 31 553 30 849 27 462 22 227 20 056 17 681
  Раскрыто 26 085 25 388 22 889 19 114 17 079 15 373
Умышленное причинение вреда здоровью Зарегистрировано 57 352 57 863 51 429 47 348 45 436 43 112
  Раскрыто 42 486 41 271 37 868 36 280 34 767 35 275
Изнасилования и покушения Зарегистрировано 8795 9222 8871 8038 6208 5398
  Раскрыто 7618 7442 7595 7278 5397 4790

Динамика зарегистрированной преступностии и заявлений в 2006-2009 гг.

2006 2007 2008 2009
Зарегистрировано заявлений, сообщений и иной информации о криминальных происшествиях 19 395 176 20 529 380 21 499 523 22 788 829
Зарегистрировано преступлений 3 855 373 3 582 541 3 209 862 2 994 820
Отказано в возбуждении уголовных дел 4 595 885 5 008 896 5 317 087 5 640 993
Возбуждены дела об административных правонарушениях 2 106 262 2 615 633 3 147 427 3 520 117

Источник: Главный информационно-аналитический центр МВД РФ

 

Свидетелям все оплатят

by

Государство закрыло «дырку», которая затрудняла выплаты суточных участникам судебных заседаний — если того требовали поездки в другой город. Соответствующий закон подписал президент Дмитрий Медведев.

Оказаться участником судебного процесса может каждый. Например, если окажется потерпевшим или случайным свидетелем преступления. Не дай бог, такое произойдет с вами в другом городе. Тогда придется ездить на судебные заседания. Билеты, гостиницы, еда — совсем не маленькие расходы. Тем более что по месту вашей работы оплачивать их не будут.

— По закону работодатель обязан вас отпустить и выплатить за время отсутствия зарплату. Но проезд, проживание и питание он не оплатит, — говорит председатель коллегии адвокатов «Николаев и партнеры» Юрий Николаев.

Гостиницу и проезд иногородним потерпевшим и свидетелям оплачивает суд из специального бюджета. Но вот с едой (суточными) выходила путаница. Еще в октябре 2009 года замминистра юстиции Дмитрий Костенников жаловался, что это не позволяет урегулировать порядок выплат суточных участникам уголовного, гражданского, арбитражного, налогового, административного производства.

Теперь соответствующие изменения будут внесены в Уголовно-процессуальный кодекс, Гражданский и Арбитражный процессуальные кодексы, Налоговый кодекс и Кодекс об административных правонарушениях. Финансирование нового закона предусмотрено в бюджете, выделяемом на содержание судов.

— До сего дня не было еще ни одного законодательного акта, который бы гарантировал разумные суточные. Если компенсация справедливая, учитывает затраты физических и моральных сил, это можно только приветствовать, — считает Юрий Николаев.

Следствие станет тщательнее, защита — крепче

Президент подписал закон «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс России» (УПК). Закон расширяет полномочия органов предварительного расследования и прокурора при рассмотрении сообщения о преступлении, а также уточняет содержание обвинительного заключения и обвинительного акта.

Согласно изменениям статьи 144 УПК органы предварительного расследования наделяются правом продлять исследования документов, предметов и трупов при проверке сообщения о преступлении. Одновременно руководитель следственного органа и прокурор наделяются полномочием продлевать до 30 суток срок рассмотрения сообщения о пре-ступлении. Изменения статей 220 и 225 УПК призваны обеспечить права потерпевших и обвиняемых на судебную защиту.

Отныне в обвинительном заключении или обвинительном акте будет не только указываться перечень доказательств, но и приводиться краткое изложение их содержания.

Павел Арабов, «Известия »

Русский щит

by

Есть жизнь на МКАДе или нет жизни на МКАДе? Узнав о «живом» щите, воздвигнутом сотрудниками ДПС на сотом километре кольцевой автодороги, внештатный автор интернет-портала «Сопротивление» стихолюб Феофан Грекоф не смог остаться в стороне от общественной дискуссии. Свои соображения о том, «кто виноват и что делать» народный поэт, как ему и полагается, облек в стихотворную форму и прислал в редакцию сайта, дабы поделиться с широкой публикой.

А вот и само малое литературное произведение. (прим. печатается впервые)

Русский щит

Сигнал поступил тревожный!
С жезлом наперевес
Выходит на МКАД Дорожно-
Патрульный отряд (ДПС).

Готовы сотрудники строго
Карать нарушителей в пах!
Не надо спецсредств им особых,
Ведь есть голова на плечах!

Не надо им лент с шипами,
Ежей, быков, медведей!
Немало на МКАДе с правами
Красивых и смелых людей.

Автолюбители рады
Поймать уголовников-гнид!
Не знает к врагу пощады
Живой и надежный щит.

Стоит в нем Сережка с Бронной,
В нем Витька стоит с Моховой,
Петруха из-под Коломны,
С тещей, детьми и женой.

Санкт-петербуржец Никола,
Житель Козельска Кирилл,
Физик из Королева,
Упрямый пермяк Михаил!

А в центре заслона — Алла!
Она в заслонах не раз
Сгорала и воскресала
В продукции АВТОВАЗ…

Затянет молитву священник,
Суру прочтет имам.
Съест украинец вареник.
Русский махнет сто грамм…

А, если преступник прорвется
Что ж, значит, в щите был изъян.
Немало на МКАДе найдется
Новых живых россиян.

Кто со щитом к вам придет

by

Живой щит из частных легковушек, воздвигнутый ретивыми гаишниками на сотом километре Московской кольцевой автодороги, всю страну поверг в шок. Каждый примерил ситуацию на себя и ужаснулся: неужели это и был пресловутый «закон и порядок»? Имеют ли право сотрудники силовых структур ставить живых людей на пути преступников? Могли ли граждане отказаться вставать в «живой щит»? Знаем ли мы свои права и обязанности? Чтобы ответить на эти вопросы, «Итоги» провели тщательную инвентаризацию отечественного законодательства.

Что написано?

Оказывается, взаимоотношения органов и граждан в деле охраны порядка — это законодательная «вещь в себе». «Все ситуации, при которых сотрудник милиции имеет право воспользоваться вашим автомобилем, изложены в Административном регламенте МВД России, вступившем в действие 1 сентября 2009 года под регистрационным номером 14112, — рассказали «Итогам» в правовом департаменте МВД России. — В документе четко прописано, что сотрудники милиции для выполнения возложенных на них обязанностей имеют право использовать транспортные средства организаций, общественных объединений или граждан в следующих случаях. Во-первых, для проезда к месту стихийного бедствия. Во-вторых, для доставления в лечебные учреждения граждан, нуждающихся в срочной медицинской помощи. В-третьих, для преследования лиц, совершивших преступления, и доставления их в милицию. В-четвертых, для транспортировки поврежденных при авариях транспортных средств. В-пятых, для проезда к месту происшествия. В-шестых, для сбора личного состава милиции по тревоге в случаях, не терпящих отлагательства. Во всех этих случаях при необходимости водитель может быть отстранен от управления».

Справедливости ради отметим, что возможность пуститься в лихую погоню практически на любом подручном автомобиле была у сотрудников силовых структур и до вступления в силу Административного регламента. Эта норма, в частности, оговаривалась практически во всех редакциях Правил дорожного движения. Однако 25 сентября 2003 года вышло постановление правительства РФ № 595, изменившее несколько пунктов правил и фактически развязавшее силовикам руки. До этого ПДД содержали статью 2.3.3., которая обязывала водителей предоставлять транспортное средство людям в погонах в «не терпящих отлагательства случаях». Но имелось примечание, что требование статьи «не распространяется на транспортные средства, принадлежащие гражданам». Эта оговорка из новой редакции ПДД исчезла с принятием постановления № 595. Требование стало автоматически распространяться и на частных лиц. Стоит особо отметить, что инициатором внесения изменений в Правила дорожного движения был Минтранс. Представители этого ведомства, комментируя нововведения, тогда поясняли, что многие пункты правил вошли в разногласие с федеральными законами о милиции и ФСБ. Эти законы предоставляют своим сотрудникам право привлекать в необходимых случаях транспортные средства граждан, а ПДД это право по сути отменяли. Поскольку правила являются подзаконным актом, их и привели в соответствие с законодательством.

Чем грозит?

Что угрожает вам в случае отказа предоставить машину сотруднику милиции? Ответственность предусмотрена Кодексом об административных правонарушениях, где написано, что за решение воспротивиться требованию милиционера предоставить свое авто гражданам грозит штраф в размере от двухсот до пятисот рублей. И вариантов нет? Есть, утверждает председатель президиума Столичной коллегии адвокатов Георгий Зубовский: «Прежде всего еще никто не отменял статью 209 Гражданского кодекса РФ, по которой собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом. То есть владелец машины вправе абсолютно законно отказаться отдать свою машину представителям спецслужб. Другое дело, что в таком случае законы войдут в противоречие друг с другом, но эти юридические головоломки пусть решает суд. И, кстати, только он может вынести решение о штрафе».

Понятное дело, что ни в какой суд сотрудники органов почти точно не пойдут — им проще махнуть рукой на «шибко грамотного» и найти безропотного гражданина, готового на все и ничего не требующего взамен. Таких, как показала ситуация на МКАД, более чем достаточно. Есть и другие нюансы. «Если от вас потребуют машину, — продолжает Георгий Зубовский, — попросите предоставить официальные бумаги — закон, постановление правительства, внутренние документы МВД, в которых написано, что водитель обязан отдать транспортное средство. А когда вам все это покажут, смело указывайте на то, что, да, в законе написано про машину, но ничего не написано про ключи от нее, а значит, авто можно отдать без ключей — закон не будет нарушен и машина целее останется».

Как судиться?

Вопрос о целости и сохранности вашего авто, как показал фарс, случившийся на МКАД, отнюдь не праздный. Как он регламентируется законодательством?

За поврежденные при проведении спецопераций транспортные средства законом предусмотрены компенсации. Порядок их определения и выплат на бумаге четко регламентирован. В постановлении № 595 на этот счет написано следующее: «Лица, воспользовавшиеся транспортным средством, должны по просьбе водителя выдать ему справку установленного образца или сделать запись в путевом листе с указанием продолжительности поездки, пройденного расстояния, своей фамилии, должности, номера служебного удостоверения и наименования своей организации. По требованию владельцев транспортных средств федеральные органы государственной охраны и органы федеральной службы безопасности возмещают им в установленном порядке причиненные убытки, расходы либо ущерб в соответствии с законодательством…»

Максимальный штраф за отказ силовикам прокатиться на вашей машине составит до 500 рублей. Сумма, согласитесь, несоизмеримая с ремонтом покореженного в милицейской погоне «Мерседеса».

Автовладелец, передавая свою машину сотруднику органов, находится в заведомо невыигрышном состоянии. Так, например, в одной из крупных страховых компаний корреспонденту «Итогов» доходчиво объяснили, что если даже ваш автомобиль застрахован по каско, получить страховое возмещение после того, как машина будет разбита в ходе лихой погони с милиционером за рулем, невозможно в принципе. Аргумент один, и он не бьется, как козырной туз: за рулем находился человек, не вписанный в страховку. То есть автовладельцу остается рассчитывать только на компенсацию со стороны государства из фондов Минфина. Это фактически означает, что вам придется пройти все круги ада в виде нескольких технических экспертиз, судов и открытий счета в банке. Проще говоря, пешком придется ходить минимум месяца три, и это если очень повезет.

Правда, глава столичной ГИБДД Сергей Казанцев пообещал принять меры по быстрому ремонту автомашин, пострадавших при выставлении «живого щита». Посмотрим, будет ли сдержано это обещание.

За кого нас держат?

Отчего подобные вещи происходят на наших дорогах? Исключительно от страха и незнания наших прав, что влечет за собой безропотное выполнение незаконных указаний, которые дают люди в погонах? А может, от отсутствия информации о тех или иных внутриведомственных законах и подзаконных актах? Нам ведь никто не разъясняет и не комментирует законы о милиции, о ФСБ. А потом от нас же требуют их исполнения, ссылаясь на то, что незнание законов не освобождает от ответственности. «Закон о милиции вообще написан так, что практически любую ситуацию можно подвести под оперативные действия милиционеров, — комментирует глава Коллегии правовой защиты автовладельцев Виктор Травин. — И вот тут выбирать самому водителю. Что лучше — пойти навстречу милиционеру, отдав ему в управление дорогостоящую иномарку, а потом бегать по судам и выбивать компенсацию за изрешеченный пулями или разбитый автомобиль или же заплатить штраф и спокойно ехать дальше. Совершенно очевидно, что на МКАД сотрудники милиции грубо нарушили права граждан. Когда милиционер останавливает водителя и просит предоставить ему автомобиль, это означает, что машина должна использоваться по прямому назначению, то есть куда-то ехать, но ее нельзя встраивать в «живой щит» на дороге».

Мы часто видим в различных криминальных фильмах, как преступник, чтобы обезопасить себя, прикрывается заложником, взятым, как правило, из числа случайных прохожих. «До чего же мы дошли, если уже милиция прикрывается гражданами для поимки опасных преступников? — рассуждает лидер правозащитного движения «Сопротивление», член Общественной палаты РФ Ольга Костина. — Да, бывают ситуации, когда для задержания злоумышленников нужна помощь гражданина. Но, как правило, во всем мире правоохранительная система в первую очередь обращается к гражданину, объясняет ему ситуацию и просит его о добровольной помощи. И если выбор стоит между поимкой пусть даже очень серьезного преступника и риском для законопослушного гражданина, то тут в общем-то даже выбирать не из чего».

Но есть и совершенно противоположное мнение: то, что произошло на МКАД, — исключительная некомпетентность конкретных сотрудников ГИБДД, а никак не несовершенство закона. «Получаются опять двойные стандарты: сначала все кричат — спасите нас от преступников и террористов, а когда начинают спасать, вдруг выясняется, что желающих помочь властям в этом деле нет, — делится с «Итогами» один из оперативных сотрудников МВД. — Как-то раз в Москве угонщики похитили машину с ребенком на заднем сиденье. Оперативники, к которым подбежала плачущая мать, были без машины — они ловили карманников в торговом центре, на автостоянке которого и произошел угон. Милиционеры воспользовались своим правом и попросили машину у одного из автовладельцев, приехавшего за покупками. Только благодаря этому и удалось задержать угонщиков, которые не смогли уехать далеко, не ожидая преследования. И таких примеров немало».

Проблема, наверное, даже не в том, кто ответит за конкретную историю на МКАД, а в том, что силовики не считают нас, граждан, объектом своей заботы. Пока мы являемся в лучшем случае фрагментом доказательной базы. «До сих пор задачей номер один для правоохранительных органов является правонарушитель, ради которого они готовы подставлять под угрозу ничего не подозревающих граждан, — говорит Ольга Костина. — Руководителям силовых органов пора уже обратить внимание на то, что все-таки не граждане существуют для поимки преступников, а милиция». Случившееся просто еще одно доказательство того, что правовая система России совершенно не учитывает интересы граждан, каждый из которых может, ничего не подозревая, стать инструментом оперативно-разыскной деятельности.

«Безусловно, действия сотрудников ГИБДД были незаконны, — заявил «Итогам» адвокат, глава комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью и реформированием правоохранительных органов и судебно-правовой системы Анатолий Кучерена. — Хорошо, что выложили все это в Интернете, а если бы не выложили? Ведь все бы сошло с рук! Случай вопиющий. По сути людей использовали втемную, выставив под удар».

Чем сердце успокоится?

Какие уроки имеет смысл изв&#108

Тяжкие последствия

by

Томскому милиционеру, забившему журналиста до смерти, предъявлено окончательное обвинение. Алексей Митаев обвиняется в причинении смерти и превышении должностных полномочий.

По версии следствия около двух часов ночи 4 января Митаев, находясь в помещении медвытрезвителя, увидел привязанного к кушетке Константина Попова. Осознавая, что тот не может оказать сопротивление, используя его беспомощное состояние и желая причинить ему физическую боль и моральные страдания, Митаев взял металлический карниз и нанес им удар, причинив проникающую рану с разрывом стенок прямой кишки и мочевого пузыря. В результате наступившего впоследствии осложнения травмы в виде септикопиемической формы сепсиса Попов скончался 20 января.

Сначала милиционеру было предъявлено обвинение лишь в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии и превышение должностных полномочий с причинением тяжких последствий. Обе статьи предусматривают наказание до десяти лет лишения свободы.

Но теперь обвинение переквалифицировало его действия. Бывшего милиционера обвиняют по части 4 статьи 111 УК РФ (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное в отношении лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, из хулиганских побуждений, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего) и пунктам «а» и «в» части 3 статьи 286 УК РФ (превышение должностных полномочий, совершенное с применением насилия и причинением тяжких последствий).

Перед этим бывший сотрудник томского медвытрезвителя Алексей Митаев был признан экспертами психически здоровым.

Анатолий Буров, Томск, «Российская газета» — Федеральный выпуск №5131 (52) от 15 марта 2010 г.

Милиция без палок

by

В милицейском ведомстве начались серьезные изменения. Возможно, уже к концу этого года милиция во многом обретет тот облик, который от нее потребовал президент России.

Что надо сделать и что уже делается, чтобы повысить качество и профессионализм милицейской службы и — главное — вернуть доверие наших граждан, рассказал вчера сенаторам и депутатам Госдумы министр внутренних дел России Рашид Нургалиев.

Самое главное, работу милиции, как считает министр, должны оценивать сами граждане. Поэтому в одном из своих приказов Рашид Нургалиев отменил так называемую «палочную систему». В «зачет» пойдут раскрытые тяжкие и особо тяжкие, в том числе «резонансные», преступления. И — мнение о своих правоохранителях местных жителей.

По сути, схема реформирования МВД обозначена в Указе президента России «О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел Российской Федерации». Рашид Нургалиев рассказал, что через два года численность милиции действительно будет уменьшена на 20 процентов, как и потребовал президент. Причем сокращаться будут в основном управленцы, чтобы высвободить силы и средства для тех подразделений, кто реально борется с преступностью.

По словам министра, уберут несвойственные функции милиции. Сейчас около 120 законов ставят милиционерам самые разные задачи. В их числе — административное выдворение иностранных граждан и вообще неграждан из России, содержание медвытрезвителей, техосмотры. И это — только то, что озвучил президент. А милиционеры еще доставляют призывникам повестки из военкоматов, подменяют судебных приставов, даже ищут пропавших домашних животных. Рашид Нургалиев считает, что все милицейские функции должны быть исчерпывающе прописаны только в одном Законе — «О милиции». Подготовка поправок в этот законодательный акт поручена новому статс-секретарю — заместителю министра внутренних дел Сергею Булавину.

Министр рассказал об антикоррупционных мерах, предпринимаемых в МВД. Будет принципиально изменена система набора в штат. Простое анкетирование при поступлении на службу или на учебу в милицейский вуз станет уже невозможным. С кандидатами будут не только лично беседовать начальники разных уровней, но и тестировать вплоть до детектора лжи. Понятно, что за каждого «некачественного милиционера» будет персонально отвечать тот или иной руководитель.

Предусмотрены и меры по борьбе с коррупцией. С этого года каждый милиционер будет представлять декларацию о своих доходах и членов семей. По словам министра, всякие «потусторонние» заработки должны быть исключены. А чтобы меньше было соблазнов, предусмотрена кадровая ротация — любой сотрудник, даже если он служит в центральном аппарате в Москве, может в любой момент поехать в какой-нибудь регион. Например, во вновь образованный Северо-Кавказский федеральный округ — там создано новое Главное управление МВД.

Будет изменена и структура МВД. На базе 20 управлений на железнодорожном, водном и воздушном транспорте образуются 8 управлений на транспорте по федеральным округам.

Михаил Фалалеев, «Российская газета » — Центральный выпуск №5128 (49) от 11 марта 2010 г.

Ольга Костина: «Гражданин — не инструмент для поимки преступников!»

by

5 марта сотрудники ГИБДД выстроили на МКАДе из автомобилей ничего не подозревающих граждан «живой щит», чтобы задержать преступников. Поймать правонарушителей не удалось: протаранив заграждение, преступники скрылись. Дело о «живом щите» получило огласку лишь после того, как один из пострадавших разместил в Интернете видеообращение, в котором сообщил подробности так называемой милицейской операции.

Ольга Костина, член Общественной палаты РФ, руководитель правозащитного движения «Сопротивление», прокомментировала этот инцидент:

«Мы часто видим в различных криминальных фильмах, как преступник, чтобы обезопасить себя, прикрывается заложником, взятым, как правило, из числа случайных прохожих. До чего же дошла наша страна, если уже милиция прикрывается гражданами для поимки опасных преступников? Может быть, сотрудников можно понять, видимо, они имели очень серьезные основания для таких действий. Да, бывают ситуации, когда для задержания злоумышленников нужна помощь гражданина. Но, как правило, во всем мире правоохранительная система в первую очередь обращается к гражданину, объясняет ему ситуацию и просит его о добровольной помощи. И если выбор стоит между поимкой пусть даже очень серьезного преступника и риском для законопослушного гражданина, то тут, в общем-то, даже выбирать не из чего. На самом деле, проблема даже не в том, кто ответит за эту конкретную историю, проблема в том, что силовики совершенно не считают нас, граждан, объектом своей заботы.

Я просто не знаю, что должно произойти, чтобы наши руководители, занятые гуманизацией правосудия и реформой системы МВД, обратили внимание на то, что они фактически «производят косметический ремонт сгоревшего коровника». Потому что нужно не только восстанавливать «моральный климат», устраивать лекции, концерты милицейской самодеятельности, и так далее, о чем мы слышали вчера. Никто не спорит с тем, что психологический климат для сотрудников МВД имеет принципиальное значение. Но нужно системно понять, что не так в работе правоохранительных органов. Ведь даже те реформы, которые предпринимаются сейчас, опять-таки, делаются без обсуждения с обществом и профильными организациями. Поэтому пока мы продолжаем понимать, что являемся в лучшем случае фрагментом доказательной базы. А это ясно показывает внутреннюю пустоту всей этой системы. Потому что до сих пор задачей номер один для  правоохранительных органов является правонарушитель, ради которого они готовы подставлять под угрозу ничего не подозревающих граждан. И это не просто прискорбный факт, это, на самом деле, тупик для системы.

Руководителям силовых органов пора уже обратить внимание на то, что все-таки не граждане существуют для поимки преступников, а милиция. И главным объектом ее работы являются именно покой и безопасность законопослушных граждан. А использовать их в качестве такого пушечного мяса совершенно недопустимо. Это просто еще одно жуткое доказательство того, что правовая система России видит себя исключительно в векторе системы государства и совершенно не учитывает интересы граждан, каждый из которых, как нам теперь известно, может, ничего не подозревая, стать инструментом оперативно-розыскной деятельности».